Алмазная цепь - [3]

- Пусть это будет доказательством возникшей между нами дружбы и моей привязанности к вам. Этот человек, — он ткнул в сторону лежащего у его ног трупа. — Хотя всегда и был полным дерьмом и пустышкой, но долгое время служил со мной бок о бок. Бывал в разных интересных обстоятельствах, даже прошел «горячие точки»…

Он опять, как-то нехорошо ухмыльнулся и предостерегающе добавил.

- Вы должны правильно понять, предательства, а также желания подставить, навредить мне и моим людям, я не потерплю. Свое отношение к человеческой жизни, мною только что, вам было продемонстрировано. Надеюсь, вы понимаете, насколько она хрупка и беззащитна…

Тот к кому он обращался, только и смог дрожащими руками промокнуть выступивший пот и заикающимся, хриплым шепотом прошепелявить:

«В следующий раз… Гм… хм… Убедительно прошу вас… Хкм… — он начал натужно кашлять, после, промокнув выступившие слезы раскаяния, закончил мысль. — Предупреждать меня о своих нестандартных поступках. Сердце, знаете ли, слабое…»

Харатьян не обратив никакого внимания на взволнованную речь нового работодателя, начал скручивать провода, испачканные кровью Житана.

Вместе с микрофоном и снятым с пояса миниатюрным диктофоном, на котором и находилась запись их беседы, Харатьян резко, выбросив руку под самый нос Начальника, со словами: «Берите, пригодиться…» Попытался передать ему собранные трофеи.

Однако тот, так резко дернул головой в сторону и так испуганно замахал руками, словно ему хотели вложить в них гадюку.

* * *

Путаясь в собственных ногах, ожидая выстрела в спину, Петр Петрович Петух, в миру известный, как губернатор-рефарматор из «молодой» генерации, спешно покинул старую бытовку. От пережитой, непривычной сцены убийства, его слегка поташнивало и мутило

Проваливаясь в ямы и оступаясь в холодные лужи, пачкая в грязи туфли, брюки и даже подол дорогостоящего кашемирового пальто, кабинетный деятель, не стесняясь в выражениях, во весь голос проклинал себя за легкомысленной желание помочь своему шефу в поисках контактов с необходимыми людьми для выполнения рискованных поручений.

Выбравшись на узкую полоску асфальта, продолжая свои стенания и стоны, Начальник с облегчением рухнул в мягкое кресло теплого и уютного салона персонального автомобиля.

Еще раз выматерившись и тем самым сбросив напряжение последних страшных минут, он почувствовал, как опять возвращается уверенность в себя и надежда на то, что завтра будет, лучше чем вчера.

- Давай, Егорка, — он привычным движением, стукнул кулаком по шее водителя. — Давай, жми отсюда во весь опор… Ох, тяжела работа. Врагу не пожалаяшь… Да, ты, рази поймешь? Одно слово, шоферюга…

Окончательно осознав себя русским богатырем и былинным героем, тот, кого называли «Начальником», поехал докладывать могущественным руководителям, приславшим его на эту встречу, о положительных результатах и своих отрицательных впечатлениях.

ГЛАВА 2

Все было, как обычно если не сказать, как всегда.

О… Это очень интересные состояния — «как обычно» и «как всегда».

В той местности, откуда мы ведем свой репортаж, под этим понималось традиция. Устоявшийся порядок взаимоотношений. Привычки и вкусы, передающиеся от одного поколения другому. Утро, наступающее вслед за ночью. Воздух, пропитанный туманной сыростью. Глоток коньяка после ужина. Друзья остающиеся ими на протяжении всей жизни. Любовь и пристрастия, которые уходят лишь со смертью, оставляя потомкам память. Привычные маленькие и большие радости, и такие же огорчения… Короче говоря — здоровый консерватизм, являющийся главным фактором, сплачивающим семью и цементирующий общество в целом.

Нынешний глава большого банковского семейства Константин Петрович Алексеев, был человеком, привыкшим к определенному укладу жизни. Поэтому ко всем новшествам, ежедневно наполняющим нашу жизнь, он относился без лишнего брюзжания, но все же с некоторой долей скепсиса и подозрения.

Нет, конечно, к старой двухэтажной постройке девятнадцатого века, где в течение полутора веков, находилась генеральная дирекция известной финансовой корпорации «Сельскохозяйственный Банкъ России», в течение прошедшего времени постоянно пристраивались какие-то новые помещения. Однако никому не было позволено менять, даже малейшую деталь фасада здания.

Доподлинно было известно, что если бы в свое время, здесь, под крышей НКВД, не разместили засекреченный физико-технический институт, здание давно развалилось и ничего этого не осталось. Но, как не кощунственно звучит — повезло.

В настоящий момент «на обломках самовластья», можно было прочитать разные забавные имена. Правда, чтобы они не отвлекали банковских служащих от создания добавочно стоимости, их периодически закрашивали, но это помогало мало, т. к. через некоторое время имена опять проявлялись, как на фотобумаге снимки. Может кто-то из конторских их рисовал, баловался?

Сейчас, в этом известном по многочисленным картинкам и фотографиям питерском особняке, расположенном на мысу Максвелла находился банк, с тем же, дореволюционным, старым названием ставшим, своего рода символом богатства и процветания,

Этот известный на всю Россию особняк, давно перешедший в нарицательное значение, по-прежнему не бросаясь в глаза, незыблемо возвышался в старинной части города.