Алмаз лорда Гамильтона - [8]

Все во дворе очень удивились, когда Гераша женился, нашлась женщина, которой не жутко было просыпаться, увидев рядом такую рожу. Жену Гераша любил, они чинно ходили под ручку то в магазин, то в кино, то просто погулять, и вскоре стало заметно, что ожидается прибавление семейства.

Родилась девочка, к счастью, похожая на жену, а не на Герашу, он же, боясь взять крошечный кулек в руки, только глядел умиленно, а потом гордо катал коляску, которая рядом с ним казалась игрушечной.

К лету девочка подросла, и Гераша отправил их с женой к теще на дачу. А сам вечерами культурно отдыхал перед телевизором с холодным пивом и чипсами. По его габаритам ему нужно было не меньше восьми бутылок.

И вот, когда он отключил звук во время рекламы, до Гераши дошел шум с пятого этажа к нему на седьмой. Шумели здорово, чего Гераша очень не любил. И он не поленился спуститься и, увидевши пьяного хмыря, мирно посоветовал ему угомониться и не мешать людям культурно отдыхать после рабочего дня.

Обычно этого было достаточно, и люди, как уже говорилось, испуганные внешним видом Гераши, тут же делали все, что он просил. Однако не зря народ говорит, что пьяному море по колено. Так и Иркин муж решил, что ничего не боится, а возможно, послал Герашу просто по инерции. Так или иначе, но Гераша обиделся. И толкнул скандалиста и грубияна так, что тот покатился по лестнице до первого этажа, пересчитывая ступени. Гераша неторопливо спустился следом и легонько попинал еще лежавшего ногами, приговаривая, чтобы он этого типа никогда больше у себя на лестнице не видел. И ушел досматривать футбол, как раз перерыв на рекламу кончился.

Иркин муж очухался и урок, надо думать, усвоил, потому что начал действовать по-другому. Он мигом оформил все свое имущество на других лиц, так что, когда их наконец развели, и Ирка стала ждать хоть каких-то алиментов, ей показали фигу. Так и сказали – ничего с папочки деткам получить не выйдет, он не работает, и фирма не его. В общем, обычная история.

Надо сказать, что Ирка не очень-то и удивилась, после случая с сыном ее уже ничто не могло удивить. Однако замаячил призрак смерти от голода, потому что пару колечек и сережки, которые она снесла в скупку, проблемы не решили.

Мама того студента, что снимал у Ирки квартиру, работала в РОНО, она помогла с садиком для старшего Ваньки. Что касается младшей девочки, то она уродилась очень болезненной, и про ясли нечего было и думать.

Тогда подружка студента, которая подрабатывала в издательстве дизайнером, устроила Ирку редактором-надомником, потому что выяснилось, что у нее диплом филологического факультета. Университет был в далеком городе, но все же высшее образование Ирка получила. Хотя диплом еле нашла, уж и забыла про него.

В общем, платили мало, но призрак голодной смерти отступил на время. А детские вещи несли Ирке знакомые и соседи.

Вот и Женя бросила клич на работе, и сотрудники откликнулись. Ольга Фараонова долго собиралась, но принесла, наконец, большой пакет. У нее самой детей не было, но ее сестра воспитывала близнецов и так с ними намучилась, что сказала твердо: с нее хватит, больше она никого не родит. Так что детские вещи раздавала с радостью.

– Извини, Оля, – пробормотала Женя, – ты права, я сегодня же все заберу.

И поскорее вышла, так что Фараоновой оставалось только удивленно пялиться на дверь: с чего это Женька такая покладистая? Всегда как было: ей слово – она в ответ десять, ей простое замечание – она огрызнется, попросишь что-то сделать – она отмахнется или забудет, наврет что-нибудь. Правда, что ли, влюбилась, хахаля завела? С трудом верится, но все же как-то Королькова переменилась…

Выйдя из-за ларьков, Феррум настороженно огляделся по сторонам.

Кажется, никто его не видел. Немногочисленные прохожие спешили по своим делам, им не было до него дела. Все были озабочены своими собственными делами, а он вообще был для них невидимкой, незначительной деталью городского пейзажа.

И все же Феррум чувствовал какое-то беспокойство. Ему казалось, что его руки и лицо в крови того мелкого карманника.

Он убеждал себя, что никакой крови на нем нет, да если и есть пара капель – они незаметны на его красноватой, словно тронутой ржавчиной коже, на рыжих волосах.

Феррум прошел квартал, свернул в тихий переулок, где припарковал свою машину, снова огляделся. Мимо прошел какой-то пожилой тип, взглянул на него подозрительно.

Феррум не остановился возле машины, наоборот, он прибавил шагу, прошел еще один квартал, оглянулся. Старик свернул за угол. Да нет, все в порядке. Его чутье говорило, что он не наследил, а своему чутью Феррум верил.

Он вернулся, открыл дверцу машины, сел на водительское сиденье и осмотрел себя в зеркале заднего вида.

Вроде все нормально, никакой крови на нем нет.

Как все же неудачно все вышло!

Этот карманник сам напоролся на нож, Феррум не собирался его убивать. Зачем? Впрочем, ничего страшного. Это не первый покойник на его пути. На то он и Феррум, то есть железный, чтобы не обращать внимания на такие мелочи.

Ферруму нравилась его кличка, ему приятно было объяснять новым знакомым, которые спрашивали, что она значит: Феррум – это железо… я железный, понятно?