Аллергия на «Магические Грибы» - [29]

Я закрываюсь в туалете. В туалете маленькое окошко. Это маленькое замкнутое пространство. Тут я могу побыть сам с собой. Тут я могу побыть самим собой. Никто не может мне помешать смотреть вдаль. Я смотрю туда, где за линией горизонта, далеко — далеко, моя мама, жена и дети. Никто не помешает мне потосковать в туалете. Что же это делается, люди добрые? Неужели только из туалета я могу попытаться увидеть своих любимых? Да, только отсюда, иначе Падди увидит минуту моей слабости и снова: «Работать, Александр, Работать!»

— Как мне тяжело, Шинейд, — обращаюсь я в пустоту, но я знаю, что она — моя подруга слышит меня. Мы работаем так быстро, что не успеваем посмотреть в глаза друг друга, — Как мне хочется, чтобы моя жена была тут, со мной, мне было бы гораздо легче. Знаешь, Шинейд, мне даже никого секса не нужно. Вот просто сидел бы и смотрел на неё, и всё, больше ничего не надо.

— Так ли, Александр, а ты не лукавишь? Все мужчины одинаковы, и на уме у вас у всех одно и одно и то же!

— Ну, хорошо, Шинейд, я должен признать, что порой кажется, что яйца, словно кто‑то выкручивает. Ощущения, как будто тебе зажали твоё хозяйство в тиски и сжимают и тянут. При этом боль такая, что хочется свернуться клубком, как улитка.

— Александр, это уже грязные мужские разговоры, — корит меня Шинейд.

— Шинейд, ты первая начала! И к тому же, это просто физиология, грубо говоря, мы все животные и ведём себя соответственно.

— Александр, вот это уж совсем неприятный разговор, это даже Богохульство, вот, что это!

— Я не против Божественного начала, мне просто хочется языком почесать, смеюсь я, вот скажи мне, бывает ли у тебя такое, ты открываешь йогурт, и хочется лизнуть крышечку?

— Ну, допустим, бывает, ну и что из этого? — не чувствует подвоха Шинейд.

— Сейчас объясню, скажи ещё, пожалуйста, Шинейд, есть ли у тебя собака или кошка? — продолжаю мучить её я.

— Да, две собаки и три кошки, ну и что из этого?

— А вот, что, ты понаблюдай за ними, и обрати внимание на то, чем они заняты, когда им нечего делать. Понаблюдаешь за ними и поймёшь, почему тебе хочется лизнуть крышечку йогурта.

— Александр, ты дурак и развратник! — хохочет Шинейд.

— Нет, Шинейд, я не дурак, я просто слишком глубоко внедрялся в изучение физиологии!

— А если, серьёзно, по–взрослому, Александр, ну ты же можешь сам себя удовлетворить, не так ли? — с сочувствием обращается ко мне Шинейд.

— Ох, Шинейд, вот то, что ты говоришь, вот это уже по–настоящему разврат.

— Ну почему же, Александр, вот это как раз и есть физиология, — подхватывает мою весёлую ноту Шинейд.

— Видишь ли, это совсем не равнозначная замена. И что самое главное, Шинейд, чувствуешь себя после этого таким опустошённым, как выпотрошенная курица. Ты думаешь, что это удовлетворение? Нет! Это провокация собственному сознанию. После такого самообмана, приходят угрызения совести, и не потому, что это плохо, как объясняют подросткам. А потому, что это унизительно, эстетически неприятно и с моральной стороны, просто похабно.

22

Борис, это человек торнадо. Во всей его фигуре и в походке чувствуется уверенность человека способного подкинуть автомобиль. Его взгляд пришпиливает тебя, как иголка бабочку к листу картона. Приятно находится рядом с Борей и знать, что он твой друг. Возле него ощущаешь себя в безопасности и веришь, что ему всё по плечу, перед ним открываются любые двери, и, наверное, все вокруг хотят ему услужить.

— Угадай Саш, — спрашивает меня Боря, — Почему я приехал в Ирландию?

— Ну и почему? — интересуюсь я.

— А вот почему, знаешь ли, родом я из Сибири, но последние десять лет я жил в Риге, в Латвии. Когда я потерял последнюю работу, и искал новое место, то куда бы я не пытался устроиться, везде я встречал объявление «Негров на работу не принимаем!»

— Ну, и с какой стороны ты негр? Ты что, как Майкл Джексон, в хлорке отбеливался?

— Почти. Дело в том, что у нас, в Латвии всё население разделилось на местное население и на пришельцев. Паспорта выдают латышам, а нам — инопланетянам, выдают удостоверение не гражданина.

— Удостоверение кого? — недоумеваю я.

— Не гражданина страны! Эта нелепая формулировка сокращается до аббревиатуры «Негр». Вот они и пишут объявления: «Негров на работу не принимаем!»

— Одуреть можно!

— Вот именно. У нас вообще нет паспортов. Неважно, что ты прожил там двадцать лет, они решили, что если ты русский, значит, ты гражданином не можешь являться, это тебе такой ультиматум — выметайся из страны!

— Невероятно, ведь при СССР была дружба народов, так это называлось.

— Какая, на хрен, там дружба! Ты знаешь, что там сейчас происходит? Латвия, это оплот неонацизма, это гнездо европейского фашизма! Это национальное безумие, Александр. Представь себе, что латыши одевают форму немецких солдат времён Второй Мировой Войны с нацистской свастикой, и маршируют по улицам совершенно беспрепятственно! Те люди, кто сражался на стороне Гитлера, в Латвии являются национальными героями, они получают правительственные награды.

— Я знаю, что в Германии проявления нацизма караются немалыми штрафами, или даже тюремными сроками. По крайней мере, об этом говорят по телеку.