Алиса Длинные Ноги - [5]

В жадные уши слова робкий воспримет поэт...

Скипетр и высокий котурн в украшенье одна посылает.

Следом за нею уста громко готовы звучать... - графиня Алиса Антоновна со страхом - умирать не весело, погружалась в воду, открыла очи - вода в болоте прозрачная, но с множеством золотых, серебряных нитей, малахитовых водорослей, похожих на панталоны графа Шуйского Игоря Васильевича.

"Может быть, чёрт искушал меня, подталкивал к самоубийству, а самоубийство, особенно для молодой красавицы, благовоспитанной, безгрешной - преступление, равное по ханжеству паралитическим танцам вурдалаков? - Алисия раздумывала, опускалась, рассчитывала - успеет ли в минуту раскаянья пробкой шампанского вынырнуть? - Если долго под водой пролежу, черви - фуй! гадкое слово, улитки, слизни и раки обезобразят моё тело, покроют дурными язвами, словно я болела и утопилась от стыда - мертвая не докажу даже, что я никогда не прыгала через веревку - дурно, если девушка в прыжке поднимает ножки, прельщает извозчиков; в балете ногу выше головы поднимать - почётно, одобряемо, а под настырными взорами разносчиков требухи - ресницы у парней наклеены и подкрашены в синий цвет - ножки нельзя поднимать. - Графиня Алиса Антоновна представила себя обезображенную на траве возле болота, в окружении скучающих коров и назидательных мух, дрыгнула ножкой, с ужасом поняла - не хватит сил и дыхания вынырнуть, дорога в один конец, как у одноного всадника Апокалипсиса.

В ужасе - словно струны арфы порезали пальцы - билась в жадных лапах подводных растений, приготовилась к больному и тяжелому - будто сапоги балетмейстера - вековому молчанию!

Вдруг, нежные, бархатные (но золотой силой налитые) руки - тонкие, изящные - подхватили графиню Алису Антоновну, ракетой понесли к Свету, к Солнцу, где птички, пусть птички неблагородно роняют перья и испражняются на лету, но - живые.

- Не похудела ли я в болоте, когда погибала, падала в ад, подобно умирающему чёрному лебедю? - графиня Алиса Антоновна открыла глазки - без удивления, потому что в жизни благородной девушки всё благородно, даже тарелки из улыбок - отвесила поклон милейшей девушке (Но по красоте чуть-чуть, на ступеньку ниже, чем Алисия!). - Вы - моя спасительница, не просто из влажных рук смерти выхватили - так собачка выхватывает у голодной кошечки миску с узбекским пловом.

Вы спасли меня от бесчестия, от душевного поругания, от укорительных взглядов подружек и брани батюшки и матушки - белый рояль им в постель!

Я не до конца верила в свою смерть; красота не умирает зайчиком на сковородке!

Но чувство неловкости, стыда охватило меня под водой, я отчаялась в болоте, даже схватилась бы за дракона, чтобы выползти!

Почему вы, девушка, а не Принц на Белом Коне меня спасли, подарили пир Валтасара?

Я в подарок обучу вас новейшим танцевальным движениям - розовая мечта, а не танец "Варшавяк"!

- Я не девушка, я - русалка, не стыдите меня, тошно, когда ограничена во времени и в расстоянии, словно мне пришили к груди стопудового мертвого коня! - Спасительница подпрыгнула - очаровательная в брызгах и лучах Солнца, бриллиантовая россыпь в теле девушки с хвостом. - Ниже пояса у меня - хвост дельфина, многим рыбакам нравится мой образ, почитают меня, в жертвы жён приносят - связывают, обушком по голове и - бултых - жену в болото, чтобы не ворчала, головёшка печная!

Ко мне ластятся, хвастают, что ради меня жену утопили, не верю; в Станиславского не верю, и в благородство рыбаков не верю, варяги они, а не рыбаки!

Жену рыбак убивает для своей свободы, для вольности, когда в комнатах пусто, ветер гуляет, и полы давно не вымыты, покрыты костями современников; во Дворцах культуры полы из костей мамонтов, а в домах рыбаков - из костей человеческих.

Я вас под водой увидела, невольно залюбовалась, раздумывала - спасти ли - но тогда грязь взрослого Мира обрушится на меня, судьи обвинят меня в лесбиянстве, мужчины укорят, вставят золотое африканское кольцо в нос.

Красивая вы, в белом платье невесты, в бальных туфельках, в ленточках, кружавчиках и рюшечках - сю-сю-сю!

Конфетка, феминистка!

Из девичьей солидарности - живые мы, девушки, воюем друг с дружкой, соперничаем из-за козлов вонючих, а мёртвые - дружим, обнимаемся, называем друг дружку "сено" и "солома".

Ноги у вас поразительные - длинные, идеальные, словно вылеплены по особому заказу Природы.

Ваша душа в ногах, и любой молодой человек бросит своё занятие: поэт, лесоруб, продавец гамашей - застынет очарованием фраз ваших ног.

- Не отрицаю, что мои ноги - тихая гордая радость русских городов! - графиня Алиса Антоновна смущалась (Любая балерина превращается в Олимпийский факел, когда нахваливают!), носком белой туфельки (бальные туфельки, но на высоких каблуках-ходулях), чертила в золотом песке личико воображаемой обезьяны, покровительницы Японии. - Но добродетель девушки не в её ногах, не в потрясающей красоте, хоть ты сто пудов пудры на лоб наложи, а в - моральной устойчивости, в благородности, в послушании, равном послушанию ста тысяч монахов капуцинов.

Обезьянки капуцины и монахи капуцины - любознательно, потешно!