Алиенист - [165]

Мы, конечно, надеялись, что в последние десять лет Джон Бичем успел поработать в какой-нибудь благотворительной организации из нашего списка, но всерьез не допускали возможности того, что он мог наносить визиты в какие-то дома терпимости по долг службы. Гораздо вероятнее, по нашей мысли, он познакомился с этими заведениями как клиент. А потому, хотя мой список включал организации, нацеленные на неимущих и заблудших, как раз в Вест-Сайде между Хьюстон и 14-й улицей, я не заглядывал в бордели с мальчиками, расположенные поблизости. Тем не менее я не мог не зайти в «Золотое Правило» и не поделиться новыми сведениями об убийце с моим юным другом Джозефом. Правда, поначалу случился конфуз: я впервые застал его, что называется, «на смене». Едва завидев меня, мальчик скрылся в свободном номере, и я уже было решил, что он оттуда больше не выйдет. Но он вышел — ему просто необходимо было где-то смыть с лица краску. Джозеф улыбнулся и помахал мне, а потом выслушал все очень внимательно и обещал передать друзьям. Завершив рассказ, я попрощался и уже повернулся к двери, чтобы успеть еще в десяток контор в этом квартале, которые я себе на этот день наметил, но Джозеф вдруг поймал меня за рукав и спросил, не сможем ли мы как-нибудь снова поиграть на бильярде. Разумеется, я был не против; связь наша еще чуточку укрепилась, и мальчик скрылся в глубине «Золотого Правила», а я снова остался терзаться муками из-за его нынешнего занятия. Но я быстро ушел — работы оставалось много, а времени мало, и негоже тратить его на пустые размышления.

Такое ощущение, что любому мыслимому пороку в Нью-Йорке соответствовало общество по его искоренению. Одни исповедовали более общие подходы, вроде «Общества предотвращения преступности» или различных миссий — католических, пресвитерианских, баптистских и прочих. Другие, вроде «Всенощной миссии», предпочитали оказывать свои услуги проповедями и листовками, которые по трущобам разносили их агенты. Третьи, наподобие «Миссии Бауэри», были сугубо местными. Некоторые, например «Общество помощи лошадям» или «Общество предотвращения жестокости к животным», вообще не интересовались представителями рода человеческого. (Наткнувшись в списке на эти организации, я не смог не вспомнить о том, как юный Яфет Дьюри мучил и уродовал братьев наших меньших. Мне показалось вполне логичным, что учреждения, в которых возможен тесный контакт с беззащитными существами, могли импонировать садистской стороне в нашем убийце, хотя вряд ли такая работа ограничивалась бы крышами. Беседы с их работниками, впрочем, плодов не принесли). А кроме того, на Манхэттене действовало без числа сиротских приютов всех мастей и размеров, чьи адепты ежедневно и еженощно рыскали по городу в поисках потерянных детских душ. Учитывая пристрастия к таким местам, выказанные Джоном Бичемом в Чикаго, эти организации подлежали отдельной и тщательной проверке.

Эта работа быстро поглощала часы, а затем и дни, и взамен не давала почти никакого удовлетворения или уверенности, что мы делаем все возможное для предотвращения следующего убийства. Сколько архинабожных церковников, не говоря уже об их светских соратниках, пришлось опросить Саре, Айзексонам и мне, и сколько нудных часов на это ушло? Этого сказать невозможно, да и смысла приводить здесь цифры бы не было, если бы я даже их знал; ибо мы не выяснили ничего. Всю следующую неделю каждый из нас заставлял себя совершать одну и ту же процедуру: мы входили в контору или штаб-квартиру той или иной благотворительной службы, где на простой вопрос, работал ли здесь когда-нибудь человек по имени Джон Бичем или кто-либо, отвечающий нашему описанию внешности и повадок, нам отвечали долгим и благочестивым рассказом о достойных всяческих похвал работниках и целях этой организации. Только после этого проверялись дела и папки и давался определенно отрицательный ответ, после коего бессчастный член нашего маленького отряда мог наконец оттуда сбежать.

Воспоминания о том периоде нашей работы могут сейчас показаться злобными или циничными, но это лишь потому, что в конце второй недели июня на меня вдруг снизошло: единственная группа городских изгоев, не имевшая обществ с частными фондами и благородными названиями или организаций, посвятивших бы себя заботе об этой группе и реформированию тех, кто в нее входил, была той самой группой, что больше всего нуждалась в защите из-за того, что ей грозила такая жуткая опасность. Я говорю о детях-проститутках. Как только это мне стало ясно, я не мог не вспомнить Джейка Рииса, человека, боготворимого в нью-йоркских филантропических кругах, и его слепого отказа признавать факты убийства Джорджио Санторелли и сообщать о нем. Намеренную близорукость Рииса разделяли все чиновники, с которыми я беседовал, и всякая новая встреча с ними вызывала у меня новый приступ раздражения. Когда в понедельник ближе к вечеру я ввалился в штаб-квартиру, меня настолько тошнило от этих бессмысленных лицемеров, составлявших благотворительное сообщество Нью-Йорка, что я изрыгнул долгий поток желчных проклятий. Я был уверен, что в доме № 808 по Бродвею нет ни души, а потому вздрогнул от неожиданности, когда в ответ до меня донесся голос Сары: