Алиби для Коня - [9]

— Да! Уезжаем! — соврала, не моргнув глазом, Таня.

— А, тогда проходите сюда, — пригласил девушек в небольшое помещение старший по званию.

Таня уселась на предложенный стул, лейтенант занял место напротив, выложил на стол листы бумаги и приготовился писать. Зина пристроилась на краешек банкетки у двери.

— Ваше имя, отчество, фамилия, где проживаете, где прописаны?

Татьяна правдиво отвечала на все вопросы, в том числе и с какой целью находится в данном курортном городке и где временно проживает. А вот дальше Зина услышала следующую историю:

— Мы с подругой решили вечером пройтись по набережной и обратили внимание на хорошо одетого молодого человека, который тоже прогуливался, только один. Мы одновременно услышали крики на танцплощадке и подошли посмотреть, что там такое. Но, по-видимому, всё было уже закончено, и люди стали расходиться. Мы видели, как кто-то нечаянно плеснул пепси-колу на белую рубашку этого молодого человека, и он стал вытираться. Тут подошли ваши сотрудники и забрали его, так как весь народ уже разбежался. Правда, Зина?

Подруга вынужденно кивнула головой в знак согласия. Девушки подписали свои показания, и Таня стала просить отпустить задержанного, подкрепив просьбу денежным взносом в тысячу рублей, назвав его внесением залога.

Через пятнадцать минут, после того как Константин подписал бумаги, все трое покинули отделение милиции. Костик не скрывал, что сильно испугался, подумав, что арестован из-за убийства Ирины. Полный благодарности, он решил проводить дам до гостиницы.

Девушки устало поднялись по лестнице, радуясь тому, что номер находится на втором этаже. Таня вставила ключ в дверь и тут заметила в щели вчетверо сложенный лист.

— Это что ещё за гадость? — вскричала она, едва увидев текст.

— Что там? — испугалась Зина, заглядывая в записку. — «Лахудра! Назначаю тебе стрелку назавтра в десять вечера на заднем дворе кафе «Прибой». Приходи одна».

— Так! Пойдём!

Татьяна кинулась вниз по лестнице, забыв про усталость.

Зинаида, вынужденная следовать за ней в таком же темпе, взывала к благоразумию, напоминая, что в записке указано завтра, а не сегодня, к тому же нельзя одним ходить на встречу со всякими сумасшедшими. Но Татьяна будто ничего не слышала. Она пересекла просторный холл и остановилась перед дежурной.

— Скажите, кто-нибудь у вас спрашивал, какой номер я занимаю?! — склонилась она близко к лицу женщины.

Та от неожиданности отпрянула и проблеяла:

— Не-е-ет! — и ещё для подтверждения своей искренности отрицательно замотала головой.

— Чужие заходили в гостиницу? — продолжила допрос Таня.

— Не знаю, разве всех запомнишь? А что? У вас что-то пропало?

— Надеюсь, что нет! — круто развернувшись, ринулась прочь Татьяна, по пути схватила за руку Зину и потащила за собой вверх по лестнице.

Дежурная пожала плечами и громко сказала вслед:

— Ненормальная какая-то или пьяная, а может, обкуренная.

Уже перевалило за полночь, когда подруги, обсудив события прошедшего дня, пришли к выводу: записку писала Танина партнёрша по драке.

Глава 6

Ранним утром, встретив Константина на пляже у коряги, девушки показали ему записку. Конь покачал головой и посоветовал не обращать на эту глупость внимания и, тем более, ходить туда. Больше к этой теме не возвращались.

Днём позвонил Валерий, спросил жену, как «отдыхается» и всё ли в порядке. На её вопрос, почему его срочно вызвали на службу, ответил, что так много происшествий, что даже вчера пришлось заночевать на работе. Зина попросила не переутомляться и жалеть себя, прибавив тихо, что скучает и любит. Таня, переговорив с мужем ещё в номере, лукаво поглядывала на воркующую в трубку подругу.

Солнце стояло в зените и палило так нещадно, что не спасал от перегрева зонт. Зина выходила из воды, когда увидела, как на их циновку, рядом с загорающей на животе подругой, прилёг почти голый африканец — в одной юбке из длинной травы и в национальном головном уборе из перьев. Он обнял Таню одной рукой и прижал курчавую тёмную голову к её светлому плечу. Она вздрогнула и рывком села, сонно уставившись на чернокожего нахала. Видимо, не веря своим глазам, она зажмурилась и встряхнула головой, рассыпав по спине золотые волосы. Все вокруг, посмеиваясь, с любопытством наблюдали за этой сценой. Двое других темнокожих — девушка и парень, тоже в одеждах африканских аборигенов, — стояли рядом и от души веселились.

— Милая! — громко сказал почти без акцента чернокожий шутник. — Не хочешь такого чёрного мужа? Я могу пригодиться! Меня в темноте не видно, когда не улыбаюсь. Могу петь русские песни.

И он запел, изображая игру на гитаре:

— Ми-ла-я! Ты услышь меня-я, под окном сто-ю я с гита-ро-ю! Нет, видно, не нравится чёрный Иван белой Маше, — с напускным сожалением вздохнул симпатичный африканец, поднимаясь с чужого коврика.

Он проследовал дальше по пляжу, не переставая тарахтеть большой красной погремушкой, балагурить и шутить с женщинами разных возрастов.

Зина опустилась рядом с Таней. Та трясла головой, отгоняя наваждение:

— Тьфу! Испугал! Я, наверное, задремала. Представляешь, привиделось, что меня жарят на большой сковородке в аду. Открываю глаза, а чёрт из преисподней предлагает мне руку и сердце!