Али-баба и Куриная Фея - [14]

Собрание начиналось с обзора газет, который по очереди делали все учащиеся. Потом обычно проводилась беседа, причём каждый мог высказывать свои пожелания, жалобы и предложения.

Грязная посуда была вынесена; дежурные вытерли столы. Четверо девушек из «Ласточкина гнезда» сидели как на иголках. Конечно, фрейлейн Стефани скажет несколько слов по поводу их вчерашнего покушения на старшего скотника. Стрекоза боялась, что им запретят на месяц отлучки из интерната.

Рената от нетерпения ёрзала на стуле.

— Начинай, чего ты тянешь! — крикнула она Занозе, который как член ученического совета должен был проводить собрание.

Заноза неуклюже пробрался на председательское место.

— Общее собрание учеников считаю открытым, — невнятно пробормотал он.

Слово для обзора было предоставлено Рози. Она вытащила листок бумаги. Во время ужина она сидела на нём, поэтому листок был измятый и тёплый. Рози начала читать. Её хорошенькое кукольное личико, обрамлённое белокурыми кудрями, раскраснелось от смущения. Она говорила очень тихо.

— Громче! — закричали ребята.

Но «обозревательница» уже успела кончить своё сообщение и, облегчённо вздохнув, села на место.

— Твоё выступление, Рози, нельзя назвать удачным, — сказала Инга Стефани.

Но заведующая, к сожалению, сама не знала, что можно добавить к этому весьма неполному сообщению. Единственная газета, которую она с удовольствием читала, была «Вохенпост»[1].

Заноза перешёл ко второй части собрания: к жалобам и предложениям.

— Кто хочет что-нибудь сказать? — обратился он к собравшимся.

Бритта подняла руку:

— Кто-то забил сегодня окно в нашей комнате.

Все засмеялись. Инга Стефани откинулась на спинку стула:

— Вы должны радоваться. Теперь, по крайней мере, вы больше не сможете устраивать всякие глупости. — Она лукаво улыбнулась и этим себя выдала.

— Фрейлейн Стефани, вы, конечно, сами забили окно! — закричала Лора.

Инга Стефани посмотрела на Занозу.

— Можно мне сказать несколько слов?

Она поднялась, но произнесла не несколько слов, а целую обвинительную речь. Девушкам из «Ласточкина гнезда» здорово досталось.

— Вас бы следовало лишить отпуска, — сказала она, — но поскольку Рената вчера вечером пришла ко мне сама и всё мне рассказала, я смягчу ваше наказание. Вы будете дежурить по интернату две недели вне очереди.

— Слава богу!

Стрекоза, Лора и Бритта с облегчением вздохнули. Пристыженная Рената опустила глаза.

— Ну, а теперь говорите обо всём, что у вас наболело.

Малыш — маленький бледный мальчуган, настоящий малыш, — смахнул со лба пряди светлых, как солома, волос.

— У меня пропала мыльница! — сказал он.

— Это меня не удивляет…

Инге Стефани представилась возможность вспомнить о своём утреннем обходе.

— Ребята, прошу вас соблюдать порядок и чистоту.

Всё, что она может сказать на эту тему, не ново. Ученики слушают её со скучающими лицами.

Заноза обводит глазами присутствующих.

— Кто ещё хочет выступить? — спрашивает он, подумав про себя: «Будем надеяться, что собрание скоро окончится».

Все молчат!

Инга Стефани подымает голову.

— Хорст Эппке, в седьмой комнате есть свободная кровать. Сейчас же собери свои вещи и переселяйся туда. Тебе будет полезно иметь взрослых и сильных соседей, тогда ты, по крайней мере, не будешь больше переворачивать чужие кровати.

— Уфф! — Али-баба широко раскрыл рот от изумления. Он даже забыл произнести своё излюбленное восклицание: «Фу-ты ну-ты!» Он должен переехать. Уж не сошла ли Инга Стефани с ума? Али баба собирается возразить, но обитатели седьмой комнаты опережают его.

— Пусть это чучело ночует в коридоре! Спасибо вам за такой подарок! У нас не колония для малолетних! — ворчат Карл Великий, Факир и Заноза.

Карл Великий внезапно вспоминает, что он староста седьмой комнаты.

— Так дело не пойдёт, — говорит он басом, подражая заведующему, хозяйством. — Не пойдёт, фрейлейн Стефани. В будущем году у нас выпускные экзамены. Нам необходима спокойная обстановка, чтобы мы могли скон… сконцентрироваться. Так подсказывает логика.

— Ах, вы должны сконцентрироваться! — подчёркнуто любезно отвечает ему Инга Стефани. — Это очень хорошо. Это как раз то, что нужно вашему другу Эппке. Советую вам сконцентрировать своё внимание и на нём. Если вы действительно такие достойные молодые люди, какими стараетесь казаться, ваш долг позаботиться о вашей смене.

Карл Великий чувствует насмешку. Не зная, что возразить, он разевает рот, как рыба, вынутая из воды. Он сердится, что дал маху.

— А ты что скажешь, Заноза? — вывёртывается Карл. — Ведь ты член совета интерната, а совету тоже надлежит сказать своё слово. Конечно, фрейлейн Стефани заранее обсудила это дело с вами. Так подсказывает логика. Не зря же мы выбирали вас в этот совет…

Но Заноза качает головой. Он сам только что услышал об этой истории. Али-баба учится в интернате первый год — значит, он должен жить с младшими ребятами.

— Браво! — кричит Факир.

Карл Великий торжествует:

— Вы слышали, фрейлейн Стефани? Наш школьный совет не согласен с вами!

Он развалился на стуле. В стёклах его очков поблёскивает свет лампы.

Инга Стефани чувствует, что её загнали в тупик.

— Решение совета интерната для меня не обязательно, — говорит она раздражённо.