Алхимия единорога - [60]

Джейн выглядела обворожительно. Я уставился на нее, открыв рот, а она с улыбкой бросилась меня тормошить, как девчонка. Потом повисла у меня на шее и задрыгала ногами. Я был тронут и обрадован; такая непосредственность обезоруживает. А еще свежесть и аромат ее губ, естественность и красота…

— Ты один?

— Конечно. Как поездка?

— Хорошо.

Ее глаза сверкали, как два светлячка в полнолуние.

Джейн закрыла дверь, бросила вещи и, с улыбкой проводя по губам влажным языком, направилась ко мне. Я попятился, растерявшись от этого веселого напора.

На девушке были стильные джинсы с низкой талией и хлопчатобумажная футболка желто-лимонного цвета. Волосы ее, длинные, прямые, очень светлые и шелковистые, так и хотелось потрогать. Джейн слегка подкрасилась, ее алые губы блестели, длинные светлые ресницы подрагивали, как веера, голубые глаза сияли, кожа была покрыта безупречным загаром, будто девушка только что вышла из солярия. Бюстгальтера на ней не было, под желтой тканью колыхались упругие груди с рельефными сосками. Взгляд влажных глаз Джейн был исполнен сладострастия, и я понял, что пора переходить к действию.

* * *

В тот вечер и ту ночь я словно потерял рассудок.

Моя одежда и одежда Джейн вперемешку валялась на полу, протянувшись дорожкой из гостиной в спальню, до самой постели.

В десятом часу вечера мы устроили передышку. Мне нужно было что-нибудь хлебнуть, чтобы восстановить баланс жидкости. Несколько раз я пытался покинуть ложе, но безуспешно. Джейн была самым страстным существом, словно созданным для любви, каких я когда-либо встречал. Даже мимолетное прикосновение к ее коже отзывалось во мне волнами наслаждения. Волоски на моем теле тотчас вставали дыбом, все поры открывались и дышали; все запахи становились стократ резче. Джейн даже ухитрялась как-то улавливать звуки и превращать их в элементы игры, так что они приносили долгое, бесконечное, ярчайшее и необъятное блаженство.

Каждый оргазм был подобен агонии, смерти. Я привык испытывать это ощущение в течение секунд или минут, доходить до крайней, последней точки, а после, излившись, готовиться к утрате страсти; с печалью такой утраты сражаются при помощи сигареты, глотка виски или попросту сна. Однако теперь все было иначе: наслаждение множилось и множилось, росло и росло, пока не подступало нечто вроде боли, только не боль.

Я не понимал, как наши тела могут выделять столько влаги. Мы погружались в бесцветный водоворот, плыли и барахтались в пенном приливе, тонули в нем. Наслаждение все ширилось, как взрывная волна. Джейн настолько крепко прижала меня к себе, что мы как будто слились в единое существо. Она закатывала глаза, стонала, кричала, заражала меня своей дикой страстью до полного изнеможения. Она двигалась так, будто в ней работал электромотор. Кожа ее непрерывно увлажнялась, голос орошал мой слух бесконечными любовными излияниями.

Потом Джейн замирала всего секунд на тридцать — сорок, и я пользовался этим, чтобы вздохнуть полной грудью.

Во время одной из таких передышек мне удалось выбраться из сладостной истомы, оторваться от этой поразительной женщины и подняться с постели. Я сказал, что мне нужно в ванную. Там, чтобы прийти в себя, я принял холодный душ.

Сил больше не было, я уже не мог предаваться любви. На лбу бисеринами выступил пот, стекавший на шею, вода смывала эти следы усталости, но пот выступал вновь. Он капал мне в глаза, покрасневшие, разъеденные влагой; я плохо видел и неуверенно двигался — так бывает с жертвой, в которую кобра издалека плюнула ядом, чтобы лишить способности сопротивляться.

Прошло порядочно времени, прежде чем я вернулся в спальню — и не увидел там Джейн. Я глубоко, облегченно вздохнул, радуясь не исчезновению девушки, а драгоценной передышке, которую мне даровали.

— Пошли поужинаем где-нибудь, Рамон. — Джейн появилась с улыбкой на устах, отражавшейся и в лукавом взгляде.

Мы как будто стали сообщниками.

Снова вздохнув полной грудью, я предложил:

— Я знаю неподалеку бразильский ресторанчик, он совсем не плох.

— Приму ванну и через полчаса буду готова.

— Почисти перышки, красотка.

Джейн подошла, нежно меня поцеловала, ущипнула, а потом подмигнула и сказала, опустив глаза:

— Мы еще не расплатились по всем счетам.

Я сглотнул, а когда Джейн ушла, посмотрел на след, оставшийся после ее щипка, и пробормотал:

— Ну что ж, скоро снова будем расплачиваться.

* * *

Ужин прошел спокойно. Ресторан назывался «Бразильянка», в нем можно было свободно подходить к столикам с едой и угощаться экзотическими блюдами. Мы ели, пили, веселились и вспоминали лондонские денечки. Джейн рассказывала анекдоты, делилась подробностями из жизни писателей, которые захаживали в бар, где она раньше работала, пока не уволилась.

— Я работала там для развлечения. Терпеть не могу сидеть без дела. А от учебы сплошное беспокойство и портится настроение.

Джейн выглядела великолепно. Ночь была ей к лицу. В Лондоне я никогда не видел ее такой красивой, такой сияющей. Не знаю, возможно, все дело в том, что, когда сестры были вдвоем, я всегда уделял больше внимания Виолете. Да и в постели с Джейн лучше было оставаться один на один. Только теперь эта женщина открылась мне во всем своем великолепии. Один взгляд в ее глаза — и ты видишь перед собой красотку из второй части «Человека-паука».