Алхимия дискурса. Образ, звук и психическое - [26]

Имаго

Решающее разделение психического «имаго» и «реального» объекта было впервые осуществлено Юнгом в его лекциях, прочитанных в 1912 году в университете Фордхама. Юнг пишет:

Среди вещей, наиболее значимых в период младенчества, самое большое влияние оказывает личность родителей. Даже если родители давно умерли и утратили, или должны были утратить, всякое значение, в ситуации пациента, который, возможно, с тех пор полностью изменился, они в той или иной мере все еще присутствуют и играют такую же важную роль, как при своей жизни. Любовь пациента, его восхищение, сопротивление, ненависть и бунт по-прежнему направлены на их образы, преобразованные привязанностью или искаженные завистью и часто имеющие малое сходство с реальностью. Именно этот факт заставил меня не вести более речь об «отце» и «матери», а пользоваться вместо этого термином «имаго», поскольку эти фантазии связаны уже не с реальными отцом и матерью, а с субъективными и часто весьма искаженными их образами, что приводит к их смутному, но тем не менее мощному присутствию в сознании пациента. [10]

Установленное Лаканом различие между «реальным» отцом, отцом «воображаемым» и «символическим» (закон отца) имеет сходство с проведенным ранее Юнгом различием между буквальным отцом, имаго отца и архетипом отца. Там, где Фрейд определял психические образы как ментальные представления инстинктов, Лакан, следуя за Винникотом и теорией отношения с объектами, реформировал психические образы через представления отношений с объектами. Однако для Лакана психические образы никогда адекватно не представляют реальный объект, включая тело, поэтому он рассматривает имаго с заметной долей скептицизма. Недоверие Лакана к имаго основывается на принятом им допущении, согласно которому психический образ является измененным представлением некоторой более первичной реальности (собственно, реального).

С другой стороны, Юнг подходит к имаго, исходя из совершенно иного допущения. Имаго психического, определенное Юнгом, не является копией или представлением некоторой более первичной реальности; оно является источником нашего чувства психической реальности. Наше переживание реальности локализовано в рамках человеческого состояния в качестве неотъемлемой функции психического воображения (imaging): «Психика воссоздает реальность каждый день. Единственное выражение, которое я могу использовать для описания этой деятельности – это фантазия… Таким образом слово фантазия кажется мне самым ясным выражением для описания специфической деятельности психики. Это, по преимуществу… творческая деятельность» (Юнг, 1921/1971,1995, пар. 78). С точки зрения Лакана, юнговская психология находится в ловушке имагинирования, в мире обманчивых имаго. (… is caught in the imaginary order, in a world of deceptive imagos.) Однако такая критика справедлива только при условии, что вводится допущение о представительном характере имаго, т. е. о том, что оно представляет некоторую более первичную реальность. Однако для Юнга как внутренний, так и внешний мир индивида сходятся в психических образах, давая человеку живое ощущение жизненной связи с обоими мирами. «Именно фантазия была и есть тем, что позволяет перекинуть мост между непримиримыми требованиями субъекта и объекта» (Юнг, 1921/1971,1995, пар. 78). Переживание реальности является продуктом способности психики воображать.

Психическое имаго в юнговской психологии выполняет синтетическую функцию, интегрируя внешние сенсорные переживания и внутренние психические реакции. Важным моментом является то обстоятельство, что имаго представляет собой не просто воспроизведение внешнего и внутреннего мира (т. е. копию исторического события, отношения между объектами или побуждения), а психическое явление (production). В юнговской психологии область психических имаго называется имагинальной, тогда как Лакан называет ее областью воображения. Важное отличие заключается в том, что имагинальное формируется продуктивным и репродуктивным имагинированием (imaging), тогда как воображаемое формируется репродуктивным имагинированием. Имагинальное выполняет функции синтеза внутренних и внешних переживаний. Психическое воображение (imagining) представляет собой акт творчества, а не «ошибочное понимание», основанное на неспособности имаго «зеркально отражать реальное» (например, переживание ребенком своего тела). [11]

В 1953 году Лакан опубликовал свою знаменитую работу «Discours de Rome». Лекция, опубликованная на английском языке под заголовком «Функции языка в психоанализе» [12], стала манифестом для нового прочтения Фрейда. Исходя из своего пересмотренного представления о бессознательном, основанном на воображаемом, символическом и реальном, Лакан утверждал, что бессознательное функционирует не инстинктивно и не символически (в традиционном понимании Фрейда), а лингвистически. Структура бессознательного сходна со структурой языка.

Зеркальная стадия

Наиболее важным вкладом Лакана в глубинную психологию служит его работа о происхождении саморефлексивности (self-reflexivity). [14] Радикализм измененных формулировок Лакана заключается в той роли, которую он приписывает имаго и языку в формировании самости, способной к саморефлексии. Без способности самости представлять себя либо в виде образа, либо в виде слова, глядя тем самым на себя со стороны, с иной перспективы, невозможно было бы конструировать личность, а также ее способность к субъективности и саморефлексии. Самость, способная к саморефлексии, не может появиться без наличия сложного лингвистического психокосмоса. Эта культурная матрица должна наличествовать изначально, аналогично культурной среде, в которой зарождаются бактерии.