Алхимик - [236]

Ее глаза уже привыкли к полумраку, и она с каждой секундой все отчетливее видела добычу Кроу. Она содрогнулась с головы до ног: Кроу держал существо размером с кошку.

– Вроде вам не нравятся лягушки, не так ли, мисс Баннерман? – в улыбке блеснул Кроу зубами. – Не могу понять – почему? Этот малыш – такой наш хороший приятель. Он двадцать лет будет снабжать «Бендикс Шер» одним из самых прибыльных снадобий. – Он протянул ей лягушку, и Монти отпрянула назад, прижавшись спиной к двери камеры.

– Пожалуйста, – сказала она. – Прошу вас, не надо. – Вокруг раздавалось лишь гулкое уханье, утробные стоны, кваканье и редкие всплески.

Кроу поднес лягушку еще ближе:

– Это существо – чудо матери-природы, мисс Баннерман. Она – одно из редчайших созданий природы. Rheobatrachus silus – желудочно-родящая лягушка. Здесь, в этом помещении, мы содержим самый большой садок в мире – более четырех тысяч особей – и в данный момент строим еще один в Слау, где у нас будет сто тысяч особей. – При этих словах, явно наслаждаясь ее ужасом, он поднес лягушку еще ближе. – Человеческий желудок – потрясающая вещь, не так ли? Подумать только, он может переваривать едва ли не все: крахмал, минералы, все виды протеинов. Неужели вы никогда не удивлялись, почему наш желудочный сок не проедает стенки собственного желудка? Согласитесь, интересный вопрос, мисс Баннерман!

Она молча смотрела на него.

– Так вот, я объясню вам. Стенки желудка состоят из уникальных клеток, которые непроницаемы для аммиака и углекислоты. Эти клетки стоят на страже, оберегают нас от болезненной смерти… когда мы словно перевариваем сами себя. Умно, не так ли? Что и заставляет меня обратить внимание на этого нашего маленького друга. – Он нежно погладил лягушку. – Большинство живых существ или откладывают яйца, или вынашивают потомство в своем чреве. Но только не эта дама. Она вынашивает детей у себя в желудке. Как им удается оставаться в живых? Почему желудочная кислота не переваривает их?

Монти сглотнула. Она была вся в испарине.

– Видите ли, – продолжил Кроу, – данная особа производит субстанцию, которая подавляет кислотный секрет сразу же после того, как проглоченные яйца попадают в желудок, – и это длится весь период вынашивания. Мы идентифицировали человеческие гены, несущие ответственность за производство клеток, невосприимчивых к воздействию аммиака и углекислоты. С помощью вашего отца мы планируем вводить эти гены в зародыша и посредством «Матернокса». Когда ребенок вырастет и созреет, гормональные изменения в его теле активируют данные гены и они начнут производить такие клетки, которые будут пожирать оболочку желудка. Без соответствующего лечения и лекарств, которые надо принимать всю жизнь, человека ждет мучительная смерть.

– И… и… вы собираетесь производить медикаменты с использованием этих лягушек? – запинаясь, пробормотала она.

Кроу отвел земноводное от ее лица.

– Совершенно верно, мисс Баннерман, – сказал он с широкой довольной улыбкой на лице. – Абсолютно правильно! Заболевание будет диагностировано докторами как новый вид рака желудка, вызванный стрессами современной жизни. – Он снова улыбнулся. – Мы уже создали наш препарат и ждем, но пока мы не торопимся получать патент на грядущие двадцать лет. Мы ждем, пока болезнь впервые даст о себе знать. – Он снова погладил голову лягушки, словно та была призовой кошкой. – Вы знаете, мисс Баннерман, что у человека и лягушки есть один идентичный орган?

Монти ничего не ответила.

– Глаз. Вы не знали, что органы зрения у человека и лягушки очень похожи? Мы считаем, что если человеку – ему или ей – заменить глаза на лягушачьи, то они будут все видеть адекватно. И конечно, наоборот. Vice versa. – Кроу посмотрел на лягушку и вдруг многозначительно уставился на Монти. – Я догадываюсь, вы удивлены присутствию здесь доктора Зелигмана. Разрешите мне объяснить. Хотя сейчас он является директором нашего департамента исследований и развития, доктор Зелигман прошел обучение в Швейцарии как хирург-офтальмолог. Он провел большое количество исследований, связанных с человеческим глазом, и убежден, что генная инженерия способна излечить многие заболевания органов зрения. Конечно, это потребует обилия лабораторных работ, не так ли, доктор Зелигман?

Тот склонил голову.

Кроу продолжал нежно поглаживать лягушку.

– У меня нет полной ясности, мисс Баннерман, какой точно объем информации о «Досье Медичи» находится в вашем, вашего отца и мистера Моллоя распоряжении и кому вы его передали. Вы понимаете, что сейчас, в данную минуту, я не нуждаюсь в этих сведениях. Мы собираемся на какое-то время оставить вас в покое, дабы вы подумали, что вы хотите сообщить нам. – Он сделал паузу. – Я уверен, что, когда вы… э-э-э… примете участие в наших экспериментах, ваш отец изъявит куда больше желания сотрудничать с нами, чем до сегодняшнего дня. А тем временем я не могу представить, кто лучше вас сможет оценить, что значит видеть мир глазами лягушки. Конечно, если операция пройдет успешно.

Повернувшись, он кинул лягушку в темноту.

– Пожалуйста, не оставляйте меня здесь, – взмолилась Монти. – Только не здесь. Я могу рассказать вам все, что знаю… но это очень немного.