Алгоритм смерти - [82]

— Я полагал, все кончено, — сказал мистер Джирарди, — и теперь вот это…

Все до одного боевики услышали в наушниках вопль имама.

— Мои паломники! — бушевал тот. — Пришло время отомстить за грехи крестоносцев и за смерть Святого воина! Убейте неверных, убейте всех до одного, мои храбрые воины, очистите мир от этой заразы и скверны!

Отложив пакетик со сладкой кукурузой, Файид подмигнул Хани, поглощавшему холодную жареную картошку из картонной коробки, и Хани весело подмигнул ему в ответ. Теперь начинается главное веселье!

Оставшиеся боевики распределились по периметру обширного покорного стада белых баранов, заполнившего парк развлечений, подняли автоматы к бедру, развернулись, липкие от сладостей пальцы потянулись к рычажкам предохранителей — в тех случаях, когда ребята потрудились поставить оружие на предохранитель, и все открыли огонь.

Только Надиф и Хадар колебались. Бо́льшую часть времени они провели, поглощая всевозможную жратву, стараясь не смотреть в глаза пленникам. Можно сказать, эти двое нашли друг друга во время долгого мучительного испытания, когда они добирались сюда и прятались; они увидели друг в друге отсутствие жажды убивать, что выделяло их среди суровых, жестких лиц тех, кто окончательно спятил. От природы пассивные, они выполняли свои обязанности с минимумом жестокости и рвения. Сначала они шли по «Миссисипи», стреляя в лампочки под потолком и разбивая стекла витрин, любуясь тем, как манекены разлетаются вдребезги от множественных попаданий пуль калибра 5,45 мм, выпущенных в упор, летящих со скоростью три тысячи футов в секунду, что их очень забавляло. Что же касается проделывания дыр в живой плоти, это им совсем не нравилось. Надиф и Хадар держались у самого внешнего периметра толпы сбившихся в кучу заложников, избегая смотреть в глаза своим жертвам, неохотно общаясь со своими товарищами, то и дело отлучаясь в туалет и совершая быстрые набеги на предприятия быстрого питания.

Сердце у них не лежало к священному джихаду. Надиф мечтал о том, чтобы стать врачом, Хадар хотел сочинять стихи. Стихи! У него были добрые глаза и мягкое лицо, чуть ли не женское в своей привлекательности. Но когда войска генерала Авейса разорили его деревню и убили родителей, перед ним встал выбор: взять автомат или умереть.

Хадар выбрал автомат, но, единственный среди боевиков, он до сих пор не убил ни одной живой души. Сегодня ему предстояло убить первого человека, однако приближение этого момента вызывало у него в желудке нарастающее чувство тошноты.

— Пришло время выполнить волю Аллаха, — сказал Хадар без особого воодушевления.

Оба понимали, что если они не будут делать то, чего от них ждут, то будут сурово наказаны. Ребята крайне неохотно собрались приступить к выполнению своей неприятной обязанности.

Но как раз в это мгновение где-то высоко над головой взорвалось небо. Все посмотрели вверх и увидели последствия взрыва, на краю окна странной формы в крыше, и помимо раздирающего слух шума, пролился дождь осколков, внезапный сухой ветер острых обломков, и все непроизвольно заморгали, зажмурились, закрыли лица.

Всего секунда или две, но, вероятно, в тактическом смысле это сыграло важную роль, поскольку все произошло настолько неожиданно и стремительно, что оцепеневшая толпа очнулась и повела себя совершенно непредвиденным образом. Увидев, что подоспела помощь как раз в тот момент, когда началась стрельба, многие поднялись на ноги, наконец обретая мужество бежать. Они бросились врассыпную подобно углям, разбегающимся от огня.

Файид выстрелил в одного бегущего, завалил его, развернулся, быстро выстрелил в бегущую толпу, внезапно с ревом устремившуюся на него, но с изумлением обнаружил, что никто не упал, и понял, что в толпе много просветов и гораздо лучше целиться, чем палить наугад с бедра, вскинул автомат к плечу и…

Первый выстрел Макэлроя размозжил ему голову.

Остальные боевики этого не заметили. Они были слишком поглощены усмирением толпы и начинающимся побоищем и также обнаружили, что стрельба вслепую в брюхо зверя дает крайне неудовлетворительные результаты, но за то время, которое им потребовалось, чтобы упереть приклад в плечо и напрячь колени для выстрела стоя, многие из них потеряли интерес к происходящему при помощи Макэлроя, Рея Круса и других снайперов, уложивших их прицельными выстрелами.

Рей услышал новость. Отшвырнув сотовый телефон, он подбежал к ограждению балкона и вздрогнул, поскольку как раз в этот момент прямо у него над головой рванул букет шоковых гранат, составленный Макэлроем, ослепительно ярко и с оглушительным грохотом, пробив дыру в окне на крыше, повторяющем очертаниями озеро Мичиган, и обрушив вниз дождь осколков. Перевесившись через ограждение, Рей осмотрелся, выискивая цели. У него был только «Хеклер и Кох П-7», пистолет немецкого производства, принятый на вооружение в полиции многих европейских стран, который боевикам каким-то образом удалось раздобыть на рынке списанного оружия. До сих пор Рею еще не приходилось иметь дело с таким, но по отзывам он знал, что точность боя у него очень высокая. Две руки стиснули маленькую рукоятку, энергия мышц многократно усилилась адреналином, разлившимся по жилам, — Рей поднял пистолет, ориентируясь на вспышки выстрелов. Он не смог различить самого боевика, но по вспышкам прикинул, где тот должен был находиться, и трижды быстро нажал на спусковой крючок. Пистолет дернулся у него в руках, выбрасывая после каждого выстрела стреляную гильзу, однако отдача получилась не слишком сильной, ось ствола была направлена так низко относительно угла рук, что локти практически полностью поглотили ее энергию, и он смог сразу же вернуться к цели. Три выстрела, вспышки прекратились, хотя Рей и не мог сказать, то ли он завалил боевика, то ли просто напугал, вынудив искать укрытие.