Алгоритм смерти - [2]

«Я Гектор, а не Ахиллес», — отвечал Рей, прекрасно сознавая разницу.

Но затем, в Вашингтоне, в одном ведомстве, скрывающемся за аббревиатурой, куда его пригласили на собеседование по поводу трудоустройства после выхода в отставку, Рей познакомился с Молли Чан, и, быть может, эта встреча должна была все изменить — к лучшему. И произошло это, подумать только, в другом огромном торговом центре, в северной части Вирджинии.

— У вас такой вид, будто вы вот-вот расплачетесь, — послышался голос за спиной у Рея, который растерянно остановился на пересечении торговых пассажей, совершенно сбитый с толку.

Он обернулся. Молодая женщина, азиатского во внешности еще больше, чем у него самого, ниже его ростом, а ее лицо, в отличие от его мертвой голой пустыни, умеющей разве что только оставаться безучастной под вражескими пулями, было живым, озаренным изнутри умом и искрящейся жизнерадостностью. И еще у нее были…

— У вас широкие скулы, — пробормотал Рей.

— Совершенно верно. По одной с каждой стороны. И они никуда не денутся, сколько бы я ни ела.

— Я наполовину азиат, — смущенно произнес он.

— Я заметила обе половины, — подтвердила женщина. — Не сомневаюсь, это очень длинная история.

— Более длинная, чем сага Толкина.[2] И более тупая. По крайней мере — никаких хоббитов. Но вы были совершенно правы, я действительно вот-вот расплачусь. Зачем я пришел сюда? Это самое настоящее светопреставление. Мне нужно только купить кальсоны.

— Вы никогда прежде не бывали в торговом центре?

— Возможно. Точно не могу сказать. Я только что уволился из морской пехоты, после двадцати двух лет. На военной службе могут убить, но зато там выдают бесплатное нижнее белье.

Женщина рассмеялась, и это явилось своеобразным началом. Как быстро выяснилось, они ладят друг с другом, у них совпадают жизненные ритмы, они сходятся во мнении относительно того, кто на свете главные сволочи. А еще оба терпеть не могли самодовольных, заносчивых, напыщенных людей, оба верили в напряженный труд, скромность, сдержанность и честность. Оба не злоупотребляли выпивкой, но и не чурались спиртного. И оба были до неприличия умными. Ну что могло пойти наперекосяк?

Сначала по чашке кофе, затем пара обедов в ресторане, несколько приятных веселых сообщений по электронной почте, затем ужасное кино, потом произошло кое-что интересное, и вот Рей уже был в Миннесоте, в самом большом торговом центре Америки — он так и назывался «Америка», и эти буквы красовались повсюду, — в день самой оживленной в году торговли. Рей приехал в гости к родным Молли, живущим в расположенном неподалеку Сент-Поле, и сегодня Чаны всем своим многочисленным семейством отправились за покупками.

Семейство принадлежало к вьетнамскому племени хмон, которое в 60-х и начале 70-х мужественно и преданно поддерживало американцев, после чего (в связи с политической обстановкой) было переселено на Средний Запад. Молли родилась в Америке и в Азии бывала только в качестве туристки. Ей было тридцать четыре года, она работала в Вашингтоне юристом в Министерстве энергетики. Она была красивая, ее не устраивал ни один из мужчин, с кем она была знакома, и до сих пор она сама точно не могла сказать, почему заговорила с тем аккуратным парнем в торговом центре, искавшим кальсоны, но была очень рада, что это произошло. Рей рассказывал о своем прошлом туманно, не ведая о том, что в свое время, пока все еще не зашло слишком далеко, Молли обратилась к одному своему знакомому, которому когда-то оказала услугу, и получила краткий послужной список Рея, с описанием всех его пяти командировок в задницу и последнего путешествия в преисподнюю, закончившегося взрывом ракеты в Розовом саду Белого дома.

— Ну а сейчас, — спросил Рей, когда их влекло течением по второму этажу бурного пассажа «Колорадо», — признайся, нас занесло в это место случайно или же впереди есть какая-то осознанная цель?

По обеим сторонам тянулись нескончаемые ряды магазинов: модная женская одежда, игрушки, видеосалон. И повсюду огни, зеленые и красные, рождественские елки, гномы, Санта-Клаусы, вся полная корзина рождественского веселья, бесцеремонно взывающие к невинным и тем, кто легко поддается внушению.

— По-моему, прямо впереди есть одна точка, где торгуют роликовыми досками. Как мне сказали, моему племяннику Джорджу нужна какая-то особенная изолента. Значит, нам за изолентой. Покупаем ее и поворачиваем обратно.

— Надеюсь, это я еще как-нибудь выдержу, — сказал Рей.

— Ты будешь праздновать победу. Как всегда, — улыбнулась Молли. — Почему сейчас должно быть иначе?

Однако продвигаться вперед было очень непросто. Собираясь в огромном количестве, обычно вежливые и меланхоличные жители Миннесоты почему-то становились воинственными. Для них Рождество было вопросом жизни и смерти, жестким и агрессивным видом спорта, в который они играли с бо́льшим рвением, чем их любимые «Миннесота Викингс» который уже сезон, и они готовы были снести оказавшихся у них на пути двух экзотических чужаков вроде Рея, Рейеса Фиденсиу Круса, выросшего на Филиппинах, хотя и родившегося в другом месте, и Молли Чан.

Наконец Рей и Молли добрались до «Роллерграда». Рей молча наблюдал за тем, как его подруга купила моток ярко-красной изоленты, чтобы ее племянник смог со свистом носиться по улицам на миниатюрной доске для серфинга, установленной на шасси реактивного истребителя. Одного взгляда на эту шаткую конструкцию, созданную для скорости, азарта, адреналина, крепких ног и нежелания думать о плохом, свойственного четырнадцатилетним, хватило Рею для того, чтобы остро прочувствовать свой собственный возраст. Ему несколько тысяч раз приходилось бывать под пулями, однако роликовая доска напугала его до смерти. Он предпочел бы столкнуться один с десятком вооруженных до зубов талибов, чем прокатиться на этом смертоносном снаряде.