Альфа Эридана - [28]

Замедление было так велико, что на мгновение перегрузка превысила потенциал антитяготения. Его швырнуло в кресло пилота, вдавливая в губчатую обивку. Раздался пронзительный звон — это автоматически включилась система, усиливающая поле антитяготения, — и перегрузка исчезла. Гравиметр уже не пел, а пронзительно выл жутким, хватающим за душу «голосом», несмотря на то, что скорость корабля стремительно уменьшалась. «Тяготеющая масса или край слабого поля гравитации?» — лихорадочно гадал Руссов, жмурясь от тревожного мигания аварийных огней. «Тормозить или наращивать скорость?.. Судя по карте Вычислительного Центра, на этом пути не должно быть тяготеющих масс… неужели навигационная ошибка?..» Он был достаточно опытен, чтобы сразу понять, что впереди — невероятно сильное поле тяготения, и почти инстинктивно выключил тормозные двигатели. В наступившей тишине его руки лихорадочно шарили в сейфе Варена, перебирая записи, ленты и таблицы.

Время от времени глаза его впивались в чёрный провал экрана астротелевизора. Если бы это была звезда, то он давно бы увидел её… Может быть, «инфра»?

Об этом сказал бы инфракрасный локатор… Пылевое облако?.. Его присутствие здесь, на изученном участке вселенной, совершенно невероятно. Что же может быть?..

Он терялся в догадках.

Потенциал тяготения на шкале гравиметра уже превышал все известные ему величины: силу притяжения Солнца, Альфы Эридана, рядовых инфракрасных звёзд, пылевых сгущений. Руссов продолжал перебирать записи Варена, хотя внимательно изучил их при составлении программы; подсознательное чувство заставляло его что-то искать. Внезапно — это было словно наитие — он вспомнил слова, которые Варен ещё в пути к Альфе Эридана сказал в ответ на замечание или вопрос второго штурмана Марио: «Да, да… на одиннадцатом парсеке обратного маршрута… если сделать поворот на 32 градуса по направлению к южному галактическому полюсу… через три парсека встретится потухший белый карлик Цвикки…» Капли холодного пота выступили у него на лбу. «Что это ещё за белый карлик Цвикки?..» Он никогда не слышал о такой звезде. На курсовой диаграмме её не было. Тогда он включил памятную электронную машину и стал просматривать астрономические каталоги, но и здесь не нашёл упоминания о загадочной звезде. Страх и неизвестность заставили его снова включить тормозные двигатели. Под их громовый гул он опять начал утомительные поиски, чувствуя, что, если не найдёт разгадки странного поведения «Паллады», — гибель неизбежна.

Удар гонга пронизал его, точно электрический ток. Он нервно обернулся к пульту: это ещё раз автоматически включился робот, повышающий напряжение антитяготения. На экране памятной машины плыли уже последние записи научных сообщений и заметок, сделанных Варёном перед самым стартом «Паллады», как об этом говорили значки на полях. Вот он наткнулся на информацию Высшего Совета по освоению космоса. Сухие строчки записи сразу разрубили весь узел загадок и неясностей.

«Звезда Цвикки, — писал Варен, — это закончивший свой жизненный путь сверхкарлик, невидимый в пространстве… сила тяготения немногим меньше, чем у звёзд, останавливающих лучеиспускание. Сообщение о потухшем сверхкарлике получено из Совета за два часа до отлёта… Однако нас эта звезда не интересует, так как лежит в стороне, в четырёх парсеках по Направлению к южному полюсу Галактики. Её координаты…» Сверившись по звёздной карте курсографа и отметив кружочком местоположение страшного потухшего светила, Руссов упал в кресло. Глаза его расширились от ужаса и отчаяния… Он понял, что неточно проложил маршрут, нацелив корабль не на Солнце, а чуть в сторону. Он мучительно вспоминал, где, на каком этапе программирования мог допустить ошибку, но вскоре отказался от этой затеи, сознавая, что для обнаружения ошибки необходимо заново проверять все расчёты и вычисления. На это уйдёт целый год. Теперь собственное положение открылось ему во всей своей пугающей простоте: не к Солнцу мчится «Паллада», а прямо, в инертный океан гравитации, выплыть из которого никому ещё не удавалось…

Однако его отчаяние длилось не больше минуты, ибо надо было действовать. И он знал теперь, что делать. Бороться до последнего эрга энергии, до последнего грамма топливу в корабле! И странное дело: когда он принял решение, он почувствовал облегчение. Не было ни страха, ни растерянности.

Только холодное мужество борца, идущего на гибель. Твёрдой рукой он взялся за аварийные рычаги.

Скорость «Паллады» между тем упала настолько, что можно было сделать поворот на несколько румбов, не рискуя разрушить корабль. Он посмотрел на шкалы указателей расхода энергии и включил радиоквантовые генераторы на восемь десятых полного режима генерации. Одновременно с этим тангенциальные двигатели, работая на пределе, повернули корабль на тридцать градусов к востоку. Содрогаясь и вибрируя, «Паллада» начала титаническую борьбу с косной силой тяготения…

Двести сорок два часа, ни на секунду не утихая, двигатели извергали в пространство биллионы киловатт энергии, но скорость корабля продолжала медленно падать. Это могло означать лишь одно: сверхкарлик Цвикки прочно держал жертву в своих объятиях. Словно миллиарды чудовищных по силе рук медленно, но уверенно увлекали корабль в пучины безмолвия и мрака — туда, где материя, побеждённая энтропией, обрекла себя на бездействие в течение длинного ряда галактических веков. Гравиметр давно умолк в тщетной попытке зарегистрировать силу тяготения, которая в десятки раз превосходила всё, что предусматривали конструкторы.