Алексей Толстой - [147]

Через два месяца Толстой вернулся в Барвиху и сразу приступил к работе над шестой главой «Петра», всецело посвященной штурму Юрьева и Нарвы. Перечитывая предшествующие главы, Толстой обратил внимание на то, что образ Натальи как бы заслонил фигуру Петра, отодвинул его на второй план. «Понятно, — думал Толстой, — и ее заботы очень интересны и важны, но все-таки второстепенны по сравнению с заботами Петра. Не прошел бы он у меня на втором плане в виде статуи. Ведь меня как ветром тащило в сторону. Два месяца не мог работать… Какая жалость… А начинать надо прямо с Петра. Это-то я сделаю, но вот как втащить в роман новых персонажей, расширить его поверхность? Оказывается, это совсем не легкая штука. В первой и второй частях это было легко, а сюда надо ухитриться их втаскивать. А как хочется написать о Саньке, о Париже! О Булавине тоже надо написать, хотя советские книжки о нем такие скоромные, что противно взять в руки, а в старых и вообще мало что найдешь. Придется роман довести только до Полтавы, может, до Прутского похода, трудно сейчас сказать. Не хочется, чтобы люди в нем состарились, что мне с ними, со старыми, делать?..»

10 января 1945 года Толстой, как обычно, пригласил своих друзей на день рождения. И как обычно, было неповторимо просто, душевно в доме Толстых в этот день. Только виновник торжества иногда выходил куда-то, вскоре возвращался, чтобы снова включиться в общее веселье. Никто и не догадывался, что у него уже шла горлом кровь. «Алексей Николаевич был весел и шутлив, как прежде, — вспоминала Галина Уланова. — Мы приехали к Толстому в Барвиху вместе с его старинным другом, Николаем Николаевичем Качаловым (ученый-физик. — В. П.). Поднялись по деревянной лестнице на небольшую галерею, куда выходили комнаты. Дверь в первую из них была раскрыта, и мы увидели Толстого, сидящего в большом кресле… Я услышала громкий спокойный голос, который почти буквально повторил фразу, сказанную мне столько лет назад, когда я впервые выступала в Большом театре:

— Галя, ты не бойся, это ерунда, все пройдет…

Он долго не отпускал нас. Когда мы уходили, все шутил над своей болезнью, словно хотел отпугнуть неизбежное. И все просил поскорее приехать еще…

Больше мы не виделись. Алексей Николаевич умер спустя два месяца».

Эти полтора месяца Толстой уже не работал. Читал газеты, слушал радио, жадно узнавая о продвижении советских войск к Берлину. 23 февраля Толстой скончался в Барвихинском санатории.

На следующий день в газетах было опубликовано правительственное сообщение о смерти выдающегося русского писателя, талантливейшего художника слова, пламенного патриота нашей Годины, депутата Верховного Совета CCCР Алексея Николаевича Толстого. На траурном митинге, посвященном памяти А. Н. Толстого, Михаил Шолохов сказал:

— Алексей Толстой — писатель большой русской души и огромного разностороннего таланта… Все мы испытывали чувство большой, теплой радости от того, что вот он — жизнелюбивый, брызжущий искрометным русским талантом… живет и творит рядом с нами.

23 февраля было опубликовано постановление СНК CCCР «Об увековечении памяти писателя Алексея Николаевича Толстого». И вот уже почти тридцать лет бывшая Спиридоновская улица носит имя Алексея Толстого, а неподалеку от церкви, где венчался Пушкин, установлен памятник Алексею Толстому.

Его произведения ничуть не устарели и по-прежнему находят отклик в сердцах современных читателей. Его книг», привлекают внимание и композиторов, и режиссеров, и актеров. Прошло более тридцати лет со дня его смерти, а он по-прежнему вместе с русскими читателями и читателями братских народов нашей Родины участвует в строительстве нового общества, по-прежнему доставляет огромное наслаждение своими бессмертными образами, своим изумительным языком, подлинно русским, подлинно народным, подлинно художественным.

«Среди самых передовых писателей русской литераторы советского периода Толстой был индивидуальностью ярчайшей и талантом ослепительным. Он не повторял никого ни в чем, — писал Константин Федин, — и одновременно был тонко ощутимой связью с неумирающим нашим наследием XIX века. Золотая нить, которую он тянул из прошлого, нежнейшими волосками своими уводила к Тургеневу, Аксакову, Лермонтову, Пушкину.

Качества его дара разнообразны, но одно из них бросается прежде других в глаза: это художник весенней жизнерадостности. Все в нем сияет отражениями солнца, все омы го первым грибным дождем, все наполнено голосом иволги — птицы, любящей только вершины деревьев.

Да, Толстой давал немало картин грозных, жестоких, кровавых. Но все они отступали перед его упоением жизнью, перед его неповторимой лирикой, перед его любовью к смеху. Да, он бывал гневен, и в гневе своем груб — как же еще мог он говорить о врагах обожаемой им России? Но вряд ли кто другой нашел такие оттенки почитания и ласки в словах о самом драгоценном на свете — о русском человеке и о родине».

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА АЛЕКСЕЯ ТОЛСТОГО

1883, 10 января (29 декабря 1882 г. по ст. ст.) — В городе Николаевске родился Алексей Толстой в доме мелкопоместного дворянина Алексея Аполлоновича Бострома. Отец — граф Николай Александрович Толстой; мать — Александра Леонтьевна Толстая, урожденная Тургенева.