Александр Васильевич Колчак - [11]

Один из его сослуживцев А. А. Сакович в письме к адъютанту морского министра еще в 1916 г. отмечал: "Колчак А. В. …слишком впечатлителен и нервен, оттого, что он совершенно не знает людской психологии". Кадровый моряк по профессии и ученый по призванию, Колчак был по-своему одинок среди хаоса политических стихий. Его упрекали: "Уметь управлять кораблем, еще не значит уметь управлять страной". А вот слова историка С. П. Мельгунова: "Общественная трагедия здесь переплетается с трагедией личной. Человека, чувствовавшего, по собственным словам, в интимном письме к другу, "отвращение" к политике, жизнь заставила быть политиком. Человека, видевшего в политической власти "крест", жизнь заставила быть "диктатором"[75].

Его окружение было грязным, даже по свидетельствам из его же лагеря. В июне 1919 г. "China Press" отмечала: "Предоставлением своей помощи Правительству адмирала Колчака мы способствуем восстановлению власти "черной реакции". Каковы бы ни были личные качества адмирала Колчака, установлено, что люди, которые его окружают и поддерживают, представляют из себя элемент, сделавший из царской России силу страшилища в мировой политике; представляют ту бюрократию, которая не только управляла варварской Россией, поддерживая в рабстве русский народ, но еще в 1917 г. была готова изменить союзникам". Колчак со своей стороны находил "зловредную язву, которая подтачивала нашу государственную и военную силу с начала войны 1914 года"[76], в постоянной розни, борьбе удельных самолюбий между ведомствами. Его указ N 154 от 26 июня 1919 г. с категорическим требованием прекратить распри ни к чему не привел.

"Полярный мечтатель" выказывал также полную некомпетентность в военно- сухопутных делах. Вот отрывок из дневника барона А. Будберга: "Адмирал, по- видимому, очень далек от жизни и, — как типичный моряк, — мало знает наше военно-сухопутное дело; даже хуже того — он напичкан и, как добросовестный человек, очень усердно напичкался тем материалом, который ему всучил Лебедев и К°; сразу видно, что многое напето ему с чужого голоса… По внутренней сущности, по незнанию действительности и по слабости характера он очень напоминает покойного Императора. И обстановка кругом почти такая же: то же прятание правды, та же угодливость, те же честолюбивые и корыстолюбивые интересы кучки людей, овладевших доверием этого "большого ребенка". Скверно то, что этот ребенок уже избалован и, несомненно, уже начинает отвыкать слушать неприятные вещи, в чем тоже сказывается привычка старого морского начальника, поставляемого нашим морским уставом в какое-то полу божеское положение"[77].

Неким напоминанием о былой научной деятельности стал для Колчака состоявшийся в январе 1919 г. съезд по организации Института исследования Сибири. Участники съезда приветствовали Колчака как "носителя идеи объединения России и как человека, потрудившегося над исследованием полярных сибирских вод". В ответном приветствии Верховный правитель сказал: "Назначение и цели, преследуемые съездом, являются крайне близкими и дорогими для меня, отдавшего лучшие годы своей службы делу исследования сибирских полярных морей и арктической Сибири… Я от всей души приветствую создание института, придавая огромное значение его будущей работе, которой буду рад содействовать всеми зависящими от меня способами"[78]. Напоминанием о былом в омском кабинете Колчака являлась и карта полярных экспедиций. У него возникала идея использовать Северный морской путь в период гражданской войны для доставки продовольствия. Однако выполнить обещание Союза сибиряков-областников доставить Архангельску хлеб помешало занятие Мурманска и Белого моря войсками Антанты. Срок выхода в плавание был упущен, и хлебная экспедиция сорвалась.

В результате контрнаступления Красной Армии были освобождены в июле 1919 г. Екатеринбург, в августе — Челябинск, в ноябре она подошла к Омску. В письме жене 15 октября Колчак пытался подвести итог прошедшему году своей власти: "Не мне оценивать и не мне говорить о том, что я сделал и чего не сделал. Но я знаю одно, что я нанес большевизму и всем тем, кто предал и продал нашу Родину, тяжкие и вероятно смертельные удары". Конечно, это была иллюзия.

16 ноября 1919 г. Колчак издает указ о выборах в Государственное земское совещание. 23 ноября упраздняет Совет Верховного правительства, заменив его Верховным совещанием, и соглашается на реорганизацию правительства, которое возглавил В. Н. Пепеляев. Новый председатель Совета министров объявил о решительной борьбе с Советской властью, отказе от системы военного управления, расширении функций Государственного земского совещания[79]. Однако эвакуация чехов в начале октября повлекла за собой повальное бегство белых из Омска, откуда было отправлено на восток около 300 эшелонов. Солдаты чехословацких частей создавали пробки на путях, отнимали у беженцев паровозы, топливо и имущество. С наступлением холодов на дорогах образовывались кладбища с замерзшими и умершими от тифа людьми. Гибель эшелонов с семьями наносила моральный удар офицерству. Переход на сторону Советской власти командира 1-го Сибирского корпуса генерала Зиневича и восстание во Владивостоке генерала Р. Гайды довершили развал белой Сибири.