Александр Суворов - [17]

Взглянув туда, Александр радостно воскликнул:

— Прошка! Дубасов!

— Кому Прошка, а тебе еще Прохор Иванович, — буркнул густым басом огромный солдат.

Он подвинулся на скамье, чтобы дать Александру место. Суворов сел между ним и его розовощеким, упитанным соседом.

Схватив Прошку за руку, Суворов пытался ее пожать.

— Смотри не раздави, — усмехнулся Прошка, не отнимая железной руки.

— Так вы суть камраден?! — воскликнул учитель.

— Stimmt![22] — ответил Прошка, опускаясь рядом с Александром на скамью.

— Марш! — махнул учитель в сторону писаря ферулой. — Дубасов!

Дубасов встал.

— И ты, Сувор! Всталь!

Суворов молча встал вместе с Прошкой. Он был ему едва по пояс. Все ученики оборотились в сторону Суворова и Дубасова.

— Сувор! Всталь auf der Bank.[23]

Александр вскочил на скамью.

В классе раздались смешки: теперь голова Александра оказалась чуть выше плеча Прошки Дубасова.

— Все еще не хваталь! — причмокнул, пожалев, учитель, становясь перед Дубасовым. — Смотрель, киндер! Этот — высокий, и этот — низкий. Этот чердак очень высоко. Чердак хозяин никогда не ставиль хороший мебель. Разный хлам. Пустой…

Учитель потянулся и постучал ферулой по лбу Прошки, приговаривая:

— Бум! Бум! Бум! Пустой, как винный бочка.

Среди учеников несколько человек угодливо засмеялись. Особенно старательно смеялся визгливым голоском розовощекий сосед Суворова справа — парень лет пятнадцати, одетый богато, с кисейными брыжами на рукавах кафтана. Дубасов молча исподлобья смотрел на учителя. Бухгольц продолжал, издеваясь:

— Он был Берлин, был Потсдам. Он видел кайзер Фридрих-Вильгельм der Grosse[24] теперь кайзер там, — учитель показал линейкой вниз, — темный, сырой могил…

— А как же арифметика? — спросил Александр.

— Ага! Хорошо! Я буду повторять задач… Один хозяин имель три бочка, полный вина, один из них пустой. Он не имель мерка и захотель выпить пять ведер вина.

— Одному не выпить! — вставил Александр.

— Halt dein Maul![25] — Бухгольц подумал и прибавил: — Он будет приглашать друзей и с ними выпиваль.

— Sie werden begossen,[26] — возразил Александр.

— Halt die Schautze![27] — рявкнул Бухгольц, хлопнув по столу ферулой.

Он повторил условие задачи и прибавил:

— Очень простой задач. Если первый будет решить Дубас, Сувор получиль удар. Если Сувор решиль первый, получиль удар — о, не первый и не последний удар! — получиль Дубас. Все поняль?

— Поняли! Поняли! — хором закричали и маленькие и взрослые ученики, поняв главное: что задачу никому, кроме Дубасова и Суворова, не придется решать.

Розовощекий сосед Суворова плюнул на свою доску, стер с нее раньше написанное кисейной брыжей рукава и подсунул доску и грифель Александру.

— Скоро кончаль урок. Решать шустро, быстро! — приказал Бухгольц.

Дубасов заслонил громадной рукой свою доску от Александра и, наморщив лоб, приставил грифель к кончику носа. Александр на одолженной ему товарищем доске что-то начертил и подвинул доску соседу. Тот увидел нарисованного на доске поросенка с хвостиком, закрученным винтом. Внизу подписано: «Это ты».

Бухгольц, не обращая внимания на учеников, ходил перед столами по классу, размахивая ферулой и напевая себе под нос марш.

Стерев поросенка, сосед прошептал Александру:

— Рачьи буркалы! — и написал: «А ты рак».

Александр приписал две буквы спереди к слову «рак» и придвинул доску обратно.

Заметив эти проделки, Бухгольц крикнул:

— Юсупов Сергиус, не смель помогать Сувор! Он решаль сам!

Подобными развлечениями коротали конец урока и прочие ученики: кто играл в «крестики», кто в «заводиловку». Один Прохор Дубасов страдал над задачей и, вздыхая, ворочаясь на скамье, то озарялся, то мрачнел. Вся доска была у него исписана сложением и вычитанием одних и тех же цифр.

На дворе проиграл рожок, что обозначало конец урока.

Бухгольц первого спросил Дубасова:

— Что будем услыхать от вас, большой Дубасов?

— Чуть-чуть не решил, да тут горнист заиграл.

— О! Я говориль: высокий чердак плохо меблирт.[28] Ну, что ты скажешь, умный малютка? Я вижу несколько минут, ты уже имеешь результат.

Александр ответил.

— Нет, я не решил. И не думал решать…

— Что? Как ты смель?

— Невыгодно, сударь. Вы сказали: если я решу — быть биту Дубасову?

— Сказаль.

— А если он решит, быть биту мне?

— Сказаль.

— Так нам лучше обоим не решать: и бить некого…

Бухгольц в изумлении раскрыл рот, лицо его побагровело. Все ученики притаились и ждали, что учитель обрушится на новичка и примется колотить его по чем попало ферулой.

Вместо того Бухгольц вдруг расхохотался, хлопнув себя по лбу:

— О! Какой ты есть глупец, Иоганн!

Он легонько ударил Суворова по темени и ушел из класса сконфуженный.

Ученики окружили Дубасова и Суворова. Одни смеялись над Дубасовым, другие говорили, что новичок и сам ни за что бы не решил задачки. Особенно наскакивал сосед Суворова, Сергей Юсупов.

— Вперил рачьи буркалы! — кричал Юсупов. — Явно врешь — где тебе решить?

— Решу!

— Давай на спор?

— Кто спорит, тот гроша не стоит!

— Хвачу тебя раз — из тебя дух вон!

— А я об тебя и рук марать не стану!

— Ребята, расступись! — раздвигая учеников руками, сказал Дубасов. — Дай простор! Ну-ка, Саша, умой его.

Александр нагнулся быком, с силой ударил Юсупова в грудь головой и «смазал» по скулам справа и слева.