Александр Родионов, Владимир Данилин, Николай Королев (Воспоминания) - [2]

Саша мне объяснял и я тоже заучивал эти ходы.

Саше также по душе был Sonny Stit, как и все другие "паркеристы". У него была тетрадка и на Сонни Стита. Там также (с Сашиной педантичностью) были пассажи Сонни Стита, их было буквально сотни. Я помню, я переписывал их у него, но все-все утеряно. Саша, как и я, любил Sonny Rollins, Harold Land, Lester Young, Stan Getz, Jonny Griffin, Wayne Shorter и многих других.

Когда он бывал у меня, оставаясь ночевать, мы смотрели с ним фильм "Art Blakey Jazz Messengers in Tokio", где играл Wayne Shorter. Саша впивался в цветной экран и просил меня по 2-3 раза крутить фильм. Он принес магнитофон и списал музыку из этого редкого фильма.

Да, я забыл, из саксофонистов ему по душе был также и Benny Golson, как его игра, но особо - какие у него композиции. Это Саша списал для меня "Out Of The Past", "Whisper Not" и другие темы Бенни Голсона.

Из джазовых пианистов на первом месте у нас стоял Thelonious Monk. Саша много "снял" тем Монка. Я помню "Things In One", "Off Minor", "Ruby My Dear", "Bloomdido", "Monk Mood" и многие другие.

Семен Набатов, живший в соседнем парадном со мной, обладавший также редким слухом (пианист, окончивший консерваторию), фанатик джаза списал с моей редкой пластинки "Bad Powell - Portrait Thelonious Monk" соло Бада Пауэлла из "Ruby My Dear" со сложной аккордикой Пауэлла. Саша неплохо играл на ф-но, и один раз сыграл мне у меня дома эту пьесу - у меня было такое чувство, что у меня дома сидит Bud Powell. Я тоже пытался выучить хотя бы часть этой пьесы, но не смог - для меня это было трудно. А Саша смог!

Кроме Монка Саша и я любили (по убывающей): Bud Powell, Ahmad Jamal (не весь, а частично), все боперы - Kenny Drew, Al Haig, а также пианисты, ориентированные на боп - Tommy Flanagan, Horase Silver (особо), Bobby Timmons (особо), Duke Jordan и многие, многие другие... Да, и конечно, Lennie Tristano. Разумеется, и такие боги, как Oscar Peterson, George Shiring, Nat King Col (как джазовый пианист - 2-3 пластинки, остальное попса) и многие, многие другие... всех и не упомнишь.

К Джону Колтрейну Саша, как Данила и я, был равнодушен, хотя признавал его величие. Я назвал Колтрейна "вертикальщик", и Саша подхватил это словцо. Саша, как и я, очень любил золотую гвардию 30-х, 40-х, 50-х: Coleman Hawkins (очень, как и я), Bud Freeman, Lester Youing и многих других с их задушевной теплотой тона и феноменальным гармоническим мышлением. Из наших, советских саксофонистов Саша уважал Сермакашева, Виталия Клейнота, Утешева и, пожалуй, все. Может кой-кого я и позабыл.

Любил Саша и Lee Konitz'а, я называл его "холодный Паркер" и Саша сказал мне, что я прав. Отдал дань почтения и Paul Desmond'у, хотя и не любил его. К Miles Davis'у Саша был равнодушен, как и я, за исключением некоторых его безусловно гениальных пластинок "Porgy and Bess", "Milestones", "Kind Of Blue" и других. Cannonball нам казался сладким, но, конечно, гением, а вот его брата - Nat Adderley - мы любили.

Когда я просил Сашу сказать, на кого больше похожа моя игра на трубе на Брауна, на Дорхема, на Нэта Эддерли или на Чарли Шаверса, - Саша улыбнулся и сказал: - Ты Товмасян!

Я никогда не забуду эти слова.

Мы часто обсуждали с Сашей, какие джазовые темы считать трудными для исполнения. Долго спорили и наконец написали так:

1) Jordu - потому что квартовый круг;

2) Cherokee - потому что очень быстро и трудные тональности во второй

части;

3) No Smokin (H.Silver) - относительно трудно;

4) Wow! - очень трудно, как и многие вещи L.Tristano...

Я уже не помню в точности этого списка, но мы сошлись на том, что трудны все те вещи, где квартовый круг, сложные тональности и непривычные гармонические сетки, так как привычные сыграть - это пара пустяков, они обыграны, они в пальцах. А нестандартные гармонические сетки надо опять напрягаться и учить их - это довольно сложно.

Особо сложно, когда квартовый круг и сложные тональности плюс нетрадиционные гармонические отклонения идут вдобавок ко всему в быстром ритме. Жаль, что потерялся этот список сложностей джаза.

Однажды мы с Сашей Родионовым, Данилой на фортепиано и органе сделали запись на одном из концертов. Я помню, как ко мне в гости пришел Коля Королев, обладавший феноменальным чутьем джаза (сам неплохой пианист, могущий пройти любой "слепой тест"), и мы с Сашей поставили ему эту запись. Он послушал эту пленку и сказал: - На трубе играет Fats Navarro, на саксофоне Harold Land, а на фортепианно Oscar Peterson.

Мы с Сашей расхохотались и сказали ему, что это играем мы. Коля был очень озадачен и выпросил эту пленку у нас на память.

Моя мама говорила: - Мне этот мальчик (Саша) очень по душе, пусть он приходит почаще.

Саша Родионов гордился дружбой с Колей Королевым, Данилой и мной. Игрой моей он восторгался и часто нахваливал меня. Он говорил мне: - Андрей, как ты ухитряешься так ловко (не то слово!) и складно (опять не то слово!) играть.

Особо Саша ценил в моей игре - полет. Он говорил мне: - Летать умеешь только ты и Данила! Остальные отдохнут.

Саша, как и Коля Королев, любил мои стихи. Я часто смешил их, и Данилу в том числе, эпиграммами. Саше я посвятил целую поэму (одну из моих самых удачных) - "Визитилкин и Андресен" (написано на юге в 1969 году, позже внесена авторская правка). Немного стихов, которые нравились Саше, Даниле и Коле Королеву.