Александр Первый и его время - [3]

Можно ли ожидать политической пользы для республики от президента, чувствующего склонность к монархической идеологии?

Можно ли надеяться, что принесет хорошие политические плоды деятельность монарха, чувствующего пристрастие к республиканскому устройству? Но именно таким монархом и был Александр I, воспитанный швейцарцем Лагарпом в республиканскодемократическом духе. Александр I, колебался в своих политических симпатиях между либерализмом, республиканским строем и стремлением укрепить независимость царской власти, освободив ее от опеки дворянства и масонства.

Из всех русских царей русская интеллигенция с симпатией относилась только к трем: к Петру I — разгромившему самобытные духовные и политические традиции русского народа и насильственно насаждавшему чуждые его духу европейские традиции, к Екатерине II — посеявшей на русской почве ядовитые семена французского атеизма и рационализма, и к Александру I — царю не раз высказывавшему явные симпатии республиканскому строю.

Царь-республиканец, частью добровольно, частью против своей воли, снял отравленный урожай с ядовитых европейских идей легкомысленно посеянных «Императрицей-философом» Екатериной II. Вот почему русские историки и идеологи из лагеря русской интеллигенции относятся к Александру I несравненно снисходительнее, чем ко всем остальным русским царям. Вот что можно прочесть, например, в книге еврея М. Цейтлина «Декабристы»:

«Царь — влюбленный в свободу, воспитанный республиканцем Лагарпом, Царь-республиканец, это было редкое, единственное в истории зрелище. Юная дружба его и его прелестной почти девочки жены с такими же молодыми, чувствительными, благородными, полными энтузиазма и стремления к добру — как это было очаровательно. Они не только мечтали, но и пытались воплотить в жизнь свои мечты, эти очень молодые люди, и тогда то и хлынула на Россию волна конституционных проектов. Александр был первым в России учеником французских просветителей, старшим братом тех людей, которые так страстно его ненавидели и так долго с ним боролись. В сущности он был первым декабристом. Даже впоследствии, когда он заблудился в дремучем лесу мистических исканий, Александр остался им братом по духу.» Александр I долгое время питал склонность к республиканской форме правления.

Так, готовясь войти в третью коалицию против Наполеона, Александр выражал в своих письмах разочарование, что Наполеон ликвидировал республику и стремится восстановить во Франции монархию.

Однажды, «…когда Император Александр I, воспитанный в республиканских идеях, — пишет Лев Тихомиров (Монархическая Государственность, Ч. III, стр. 122), — и считавший республику выше монархии, думал об ограничении своей самодержавной власти — он услышал красноречивый протест Карамзина.

«Если бы Александр, — писал Карамзин, — вдохновленный великодушной ненавистью к злоупотреблениям самодержавия, взял перо для подписания себе иных законов, кроме Божиих и совести — то истинный гражданин Российской державы дерзнул бы остановить Его руку и сказать: Государь, ты преступаешь границы своей власти.

Наученная долговременными бедствиями, Россия, пред святым алтарем, вручила Самодержавие Твоему предку и требовала, да управляет ею верховно, нераздельно. Сей завет есть основной твоей власти: иной не имеешь. Можешь все, но не можешь законно ограничить ее.»

III. РАЗВИТИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО СОЗНАНИЯ В НАЧАЛЕ ЦАРСТВОВАНИЯ АЛЕКСАНДРА I

Начавшаяся еще в прежнее царствование реакция против увлечения Западом и подражания ему, в царствование Александра I принимает более широкие размеры. Положение «Русской Европии» перестает устраивать все большее количество образованных людей Александровской эпохи, сумевших преодолеть духовную заразу вольтерьянства и масонства. Возникает понимание, что насильственный перерыв этих традиций Петром I и духовное подражание Европе, счастья России не принесло и принести не может. Лозунг Державина:

Французить нам престать пора, На Русь пора, с каждым годом находил все больше и больше поклонников. Но их было, конечно, все же значительно меньше, чем почитателей Европы и всего европейского.

Что на «Русь пора» начали сознавать кроме Державина и Карамзина и другие выдающиеся русские люди эпохи Александра I:

Жуковский, граф Ростопчин, любомудры и в конце Александровской эпохи — Пушкин, Грибоедов и др.

В 1802 году Карамзин написал «Рассуждение о любви к отечеству и народной гордости». Карамзин призывал русское общество покончить с рабским подражанием ко всему иноземному, призывает вернуться к национальному самосознанию и национальной самобытности.

«Хорошо и должно учиться, — пишет Карамзин, — но горе человеку и народу, который будет всегдашним учеником. Мы никогда не будем умны чужим умом и славны чужой славою.» Карамзин призывает бороться с разлагающим влиянием европейских идей, начать борьбу с «теми развратными нравами, которым новейшие философы обучили род человеческий и которых пагубные плоды, после толикого пролития крови, поныне еще во Франции гнездятся».

На борьбу с подражанием Западу выступает Крылов (в баснях и комедиях «Урок дочкам» и «Модная лавка»).