Александр Невский и борьба русского народа за независимость в XIII веке - [13]
Это обстоятельство должны были признать на первых порах и немецкие крестоносцы; так, одним из условий мирного договора 1210 г. Риги с полоцким князем было то, что «королю (полоцкому) ежегодно платилась должная дань ливами или за них епископом рижским».
Таким образом, разнообразные источники свидетельствуют о власти русских, вначале киевских, а затем полоцких князей, над землёй ливов, расположенной в низовьях Двины и к северу от неё, вдоль побережья до границ земли эстов. Немецкие феодалы своим вторжением прервали эти давние русско-ливские отношения, превратив землю ливов в ядро немецкой феодальной колонии.
Несколько иной оказалась судьба отношений Руси с лэттами. Киевский книжник начала XII в. упоминает в числе народов, платящих дань Руси, «Зимеголу», т. е. семигаллов. Земля семигаллов, составляя западную часть земли лэттов, лежала к западу от Двины, южнее земли ливов. Расположенная вдоль Двины, эта земля, конечно, находилась в определённых отношениях с Русью, но, кроме приведённого известия, источники сохранили об этих отношениях только один факт, а именно, что в 1106 г. «победиша Зимегола Всеславич и всю братию и дружины у них убиша 9 тысящ». Из этого факта можно сделать вывод, что охрана подвинского торгового пути от семигаллов была делом для русских князей нелёгким.
Гораздо больше известно нам об отношениях Руси с основной частью земли лэттов — с Лотыголой (Лэттигаллией), расположенной главным образом к северо-востоку от Двины, и граничившей на севере с землёй эстов, а на северо-востоке — с Русью. В южной Лэттигаллии к началу XIII в. находились две крупные русские крепости. Одна из них называлась — Куконос, т. е. «мыс (нос) Коконы» — реки на Двине.
Здесь в начале XIII в. княжил Вячеслав (Вячко), охранявший двинский путь и державший под своим влиянием часть земли лэттов и землю селонов, с которых он собирал дань. Значительно выше по Двине был расположен другой русский замок — Герцикэ; это был крупный город, в котором было несколько церквей. К городу прилегала обширная область, с ним был связан ряд замков — Дубен, Лепенэ, Гердинэ, Беберинэ и др. В Герцикэ княжил Всеволод.
Оба русских князя зависели от Полоцка. Из этих двух центров полоцкая власть осуществляла управление и сбор дани в южной Лэттигаллии.
Что касается северной части Лэттигаллии, области Толовы, лежавшей у границ земли эстов, то ею управляли и собирали ежегодную дань власти города Пскова. Часть северной Лэттигаллии в районе Адзеле (русская «Очела») находилась под управлением Новгорода. Власть Новгорода в Лэттигаллии поддерживалась военными походами; таков был поход из города Луки воеводы Нездила Пехчинича, предпринятый им в 1200 г., когда он с малой дружиной прибыл в Лотыгошу «и засташа я [их] в одринах (амбарах?) и убиша и 40 муж, а жены их и дети поимаша».
После вторжения в восточную Прибалтику крестоносцы стремились захватить и Лэттигаллию. Воспользовавшись изменой части псковского боярства, порвавшего с общерусской политикой владимиро-суздальских князей, немцы вступили с боярами в соглашение. Псковские бояре «подвели» под немецкую власть в 1228 г. земли эстов, лэттов и ливов. Разумеется, новгородское правительство не одобрило этой сделки. После Ледового побоища 1242 г. оно заставило немцев по договору 1243 г. признать, что Лотыголу немцы «зашли мечем», и принудило крестоносцев очистить её и возвратить, но, вероятно, уже не только псковским боярам, а и новгородским.
Новгород контролировал и Финский залив, ибо до начала XIII в. он занимал господствующее положение не только на территории эстов, но также и в землях еми и карелов.
Племя емь занимало основную часть территории нынешней Финляндии, побережье Финского залива от района нынешнего города Хельсинки до реки Кюммене и большую часть внутренней территории страны. Емь — это главное племя, то основное ядро, из которого образовался финский народ. Второе племя — карелы — населяло Карельский перешеек и земли, простиравшиеся далее на север и северо-восток. Лишь третье сравнительно небольшое племя сумь, занимавшее юго-западное побережье Финляндии от полуострова Ханко до р. Кумо, не было подчинено Новгороду.
Зависимость еми от Руси установилась ещё при первых киевских князьях: в договоре Игоря с Византией 944 г. с русской стороны упомянут Пётр Яминдов, т. е. дружинник, державший землю еми; в «Повести временных лет» начала XII в., среди народов, платящих дань Руси, также упомянута емь.
И позднее киевские князья поддерживали свою власть над ней; так, в 1042 г. князь Владимир Ярославич предпринял поход на емь «и победи я»; но дорога в страну еми была трудна, и киевляне потеряли много коней; в 1123 г. поход провёл с новгородцами Всеволод Мстиславич, он тоже «победи я», но и в этот раз летописец отметил, что «лют бяше путь» и, в частности, войску не хватало хлеба.
В половине XII в. управление землёй еми перешло к новгородскому боярству, которое поддерживало свою власть вооружённой рукой, используя сплошь и рядом для удержания еми в повиновении силы карел. Новгородское владычество над емью не сопровождалось ни постоянным занятием подвластной территории войсками, ни массовой колонизацией её русскими переселенцами-феодалами, ни насильственной христианизацией местного населения. Новгородские данщики издавна собирали с еми «оброки и дани», что предполагает существование здесь известной администрации и погостов. Сбор дани, в частности «скорою» (т. е. мехом), ещё в первой половине XII в. носил регулярный характер. Новгородское боярство, видимо, и в финских землях, как и в прибалтийских, заменило «полюдье», т. е. поездки для сбора дани, правильным сбором дани («оброком») посредством доставки её в определённые для этого места («погосты»), где дань принимали представители новгородских властей. Не случайно финский язык усвоил из древнерусского языка слово «оброк» («
