Александр Меншиков. Его жизнь и государственная деятельность - [3]

По-видимому, между этим рассказом очевидца и официальными документами существует непримиримое противоречие. Но в сущности, как справедливо замечает Соловьев, это противоречие только кажущееся. Дело в том, что при сличении обоих дипломов мы замечаем между ними некоторое разногласие: по латинскому диплому императора Иосифа отец Меншикова был начальником гвардейского полка; в русском же упоминается лишь то, что отец служил в гвардии царя, причем один из служилых иноземцев, генерал Гордон, источник, вполне заслуживающий доверия, поясняет нам даже, в каком именно чине: по его словам, отец Меншикова был простым капралом. Без сомнения, диплом, выданный царем своему любимцу, заслуживает большего доверия, чем иностранный, и если в нем ничего не говорится о высоком звании отца новоиспеченного князя, то последнее, очевидно, следует приписать лишь любезности венского двора, желавшего задобрить влиятельного человека. Таким образом, из всех свидетельств, благоприятных Меншикову, приходится считаться лишь с русским дипломом, по которому отец князя был “из фамилии благородной литовской и, ради верных его услуг в гвардии, сын его был принят ко двору”. А этот источник, как мы уже сказали, ничуть не противоречит общераспространенному преданию о низком происхождении Меншикова, о том, что отец его был одно время придворным конюхом. Известно, какое значение получили при Петре придворные конюхи; из них преимущественно сформировались потешные полки – Семеновский и Преображенский, впоследствии составившие первые два гвардейских полка в России. Вполне естественно, что бывший придворный конюх, попав в гвардию, дослужился до капрала. Что же касается его принадлежности к “благородной литовской фамилии”, то и тут нет ничего несовместимого с популярным преданием. Со времени царя Алексея в Москве жило много выходцев из Литвы, принужденных бежать с родины вследствие гонений на православие. Одни из них поступали на службу при дворце, другие занимались мелкими промыслами. Известно, что в эпоху революции многие, даже знатнейшие французские эмигранты должны были зарабатывать себе хлеб каким-нибудь ремеслом. Что ж мудреного, что какой-нибудь выходец из мелкой литовской шляхты, представители которой в настоящее время встречаются и на самых низших общественных ступенях, поступил в придворные конюхи, а сына отдал в учение к пирожнику. К тому же в то время почти все мелкие служилые люди занимались какими-нибудь промыслами.

Впрочем, этими известиями и соображениями и исчерпывается все, что мы можем с некоторой достоверностью сказать о происхождении Меншикова. О годе и месте его рождения также не имеется точных данных. По одним известиям, он родился близ Владимира, по другим – в Вологодской губернии, по третьим – в Московской. Год его рождения обыкновенно определяют по дневнику голштинского камер-юнкера Берхгольца, сообщающего, что 6 ноября 1723 года праздновали день рождения князя, которому исполнилось 50 лет. Следовательно, Ментиков родился в 1673 году и был на полтора года моложе Петра. Имеются, однако, другие данные, относящие его рождение к другому году. Голиков, например, утверждает, что Меншиков был старше Петра на 2 года, следовательно, родился в 1670 году.

О первом появлении будущего фаворита при дворе опять-таки не известно ничего достоверного. В грамоте 1707 года говорится, что Меншиков взят к Петру “с юных лет”, но когда именно и при каких обстоятельствах – об этом сохранились одни лишь предания. Некоторые иностранцы рассказывают, что он перешел к царю от Лефорта. Красивый бойкий мальчуган, обыкновенно предлагавший свой товар с какими-нибудь остроумными прибаутками и шутками, обратил на себя внимание Лефорта, который и взял его к себе в услужение. Петру, часто бывавшему запросто у своего тогдашнего любимца, также понравился проворный мальчик, и так как Лефорт не мог нахвалиться его смышленостью и преданностью, то царь пожелал взять его к себе[1]. Все это если не верно, то по крайней мере правдоподобно. Положительно же известно только то, что Меншиков служил в Преображенском полку при самом его учреждении, а следовательно, в потешных (впервые имя молодого фаворита упоминается в списках этого полка в 1693 году, причем он числится бомбардиром), и что он в то же время в течение нескольких лет исполнял при Петре должность денщика.

В этой-то должности смышленый и ловкий юноша имел все шансы сблизиться с молодым царем. Денщики были самые близкие к Петру люди, исполнявшие самые разнородные поручения его. Они попеременно дневали и ночевали при нем, и Петр, при своей ненасытной любознательности и кипучем нраве, заставлявшем его безотлагательно приводить в исполнение всякую приходившую ему в голову затею, имел полную возможность узнавать на деле способности окружавших его молодых людей, их понятливость и пригодность к тому или другому роду деятельности. Денщики во все царствование Петра играют большую роль при дворе: из них вышли, между прочим, и такие “птенцы гнезда Петрова”, как знаменитое “око государево”, генерал-прокурор сената Ягужинский, первый полицмейстер Петербурга Девьер и др. Что же касается Меншикова, то он, по-видимому, очень скоро стал пользоваться особым расположением царя, все более возраставшим по мере того, как Петр убеждался на деле в его разносторонних способностях. Остроумный, находчивый и расторопный, при каждом случае выказывавший свою беспредельную преданность государю и редкую способность угадывать его волю с полуслова, Меншиков мало-помалу успел так сильно привязать к себе Петра, что тот совершенно не мог обходиться без него. Любимый денщик должен был находиться при царе безотлучно и даже спал у его кровати. В Азовском походе Петр и Меншиков жили вместе в одной палатке. Когда в 1697 году Петр затеял небывалую в русской истории поездку царя за границу, его сопровождал и Меншиков. Вместе с царем последний обучался в Голландии корабельному мастерству, в котором показал большие успехи, и в один и тот же день корабельный мастер Геррин-Клас-Поль выдал обоим аттестаты на звание плотника. Из Голландии Меншиков ездил с Петром в Англию, оттуда опять в Голландию и Вену. Он был и в числе тех семи волонтеров, которые должны были сопровождать царя в Венецию; на его имя даже взят был у венецианского посла проезжий лист. Но весть о возмущении стрельцов расстроила этот план, и Петр с Меншиковым поспешили вернуться.