Александр Македонский. Убийство в Вавилоне - [80]
Сузы сдались македонянам без боя, но Персеполь предпочел сражаться. Скорее всего, слухи о зверствах в Вавилоне достигли столицы, и ее небольшой гарнизон отражал атаки врага целых десять дней. Персы отчаянно сражались до последнего человека, но, конечно, не могли отстоять город. Однако, захватив Персеполь, Александр не проявил никакого уважения к мужеству защитников, пытавшихся отстоять свои дома, и не помиловал город после того, как оставшиеся персы сложили оружие. Он разрешил своим воинам делать все, что они пожелают, и в городе повторилось то, что произошло в Вавилоне. Завоеватели почувствовали вкус к насилию и грабежам, но Александру, похоже, теперь было на это наплевать. Неразграбленными остались только царский дворец и некрополь, где хоронили персидских царей, а столица некогда самого могущественного царства в мире на три дня погрузилась в обстановку кошмара. Жилища подвергались разорению, храмы осквернялись, а многие жители кончали жизнь самоубийством, лишь бы не попасться в руки озверевшим греческим и македонским воинам.
Солдаты македонской армии считали, что война завершилась, однако, когда Александр обнаружил, что Дария нет в столице, он впал в бешенство и принялся крушить все, что находилось в тронном зале. Когда Птолемею все-таки удалось утихомирить своего вождя, Александр решил объявить себя царем Персии, невзирая на то, что Дарий еще был жив. Возможно, в эти минуты, узнав, что ее отец жив, Статира испытала облегчение. Однако для юной царевны возвращение в родной дом оказалось более чем ужасным. Во дворце, некогда наполненном голосами певчих птиц, теперь звучали крики ужаса. Это кричали горожане, которых резали прямо на улицах города у порогов их собственных домов. Никогда больше ей не услышать колыбельную, которую пела ей мать, никогда не играть с младшим братом, умершим в солдатской повозке. Дворец, который некогда был миром ее друзей и близких, превратился в казарму, где орала и бесчинствовала толпа завоевателей-варваров. И хуже всего было то, что тиран и узурпатор Александр воссел на троне ее отца — на троне, для которого он, как оказалось, даже не вышел ростом и который больше подходил ей, чем великому полководцу!
Если Статира и могла раньше надеяться на то, что когда-нибудь все вернется на круги своя, то теперь она пережила настоящее ужасное потрясение. Александр оставался в Персеполе на протяжении четырех месяцев. Он надеялся, что персы, в конце концов, окончательно сложат оружие и выдадут ему Дария. Когда же выяснилось, что его надежды не оправдались, Александр выступил с войском на север к Экбатанам, где, по слухам, персидский царь собирал новое войско. Однако прежде чем уйти, он приказал полностью разграбить дворец и сжечь его дотла. Даже современники считали подобное деяние актом бессмысленного вандализма, и Плутарх пытался оправдать его лишь тем, что Александр в этот момент был мертвецки пьян.
Приказав выступать против Дария, он перед этим решил напоследок устроить пир со своими военачальниками. Они кутили, развлекались и допились до того, что позволили гетерам войти и возлечь вместе с ними. Самой известной из них была Тайс Афинская, возлюбленная Птолемея… Она сказала, что воистину вознаграждена за все те мучения, которые претерпела, путешествуя в солдатском обозе через всю Азию, тем, что сегодня пирует здесь, во дворце персидских царей, и может глумиться над этими великолепными чертогами. Но, добавила она, ей было бы еще приятнее, если бы царь позволил ей сжечь этот дворец в отместку за то, что Ксеркс некогда обратил в пепел Афины, чтобы потом было записано в истории, что женщины, которые следовали за Александром, отомстили персам за все надругательства над Элладой сильнее, чем все его предводители войска и флота. Сказанное ею было встречено криками восторга и рукоплесканиями. Следуя призывам пировавших македонян, царь сам вскочил с ложа и, как был, с венком на голове и зажженным факелом в руке, направился по залам дворца, подавая всем пример. Остальные последовали за ним с веселыми криками и плясками, также держа в руках горящие факелы…
Когда македонская армия двинулась дальше, Статире исполнилось десять лет. Она начала жизнь в сказочном мире, но за последний год перенесла такие испытания, которые вряд ли мог выдержать ребенок. Она видела смерть матери и брата, у нее на глазах насиловали женщин и девочек, таких же юных, как она. Она видела разоренный дворец, в котором провела первые годы жизни, и убитых слуг. Она видела, как сровняли с землей ее прекрасный дом. И, словно всех этих испытаний еще было недостаточно для маленького сердца девочки, ей довелось увидеть мертвого отца.
Предлагаем третью книгу, написанную Кондратием Биркиным. В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам русского и западноевропейских дворов XVI–XVIII веков — временщиках, фаворитах и фаворитках, во многом определявших политику государств. Эта книга — о значении любви в истории. ЛЮБОВЬ как сила слабых и слабость сильных, ЛЮБОВЬ как источник добра и вдохновения, и любовь, низводившая монархов с престола, лишавшая их человеческого достоинства, ввергавшая в безумие и позор.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.