Александр II. Весна России - [112]

Здесь на сцену выходит Желябов — выдающийся деятель террористического движения. Сын крепостного крестьянина он своей свободой был обязан Александру II. Эта свобода позволила ему поступить в университет в Одессе, однако учение его оказалось недолгим по причине участия во всевозможных студенческих движениях. Будучи выгнан из университета и сразу же вступив в ряды революционного движения, он пришел к мысли, что только чистый террор является залогом успеха. Он приступил к исполнению своей роли, как только появилась необходимость подготовки покушения вместо Кибальчича и Фигнер. Притворившись купцом, собиравшемся открывать в Александровске мастерскую по выделке кож, он приобрел участок земли, примыкавший к железной дороге. Взрывные устройства предполагалось разместить в том месте, где железнодорожный путь пролегал вдоль глубокого оврага, куда после взрыва должен был рухнуть поезд: тем самым пассажирам в лице императора и его окружения не оставлялось никаких шансов на спасение. Однако как ни хорош был этот замысел, ему не суждено было сбыться по техническим причинам. Путь был тщательно заминирован, но заряд не взорвался. Расследование, проведенное впоследствии членами революционного движения, показало, что Желябов, вероятно, обладавший большим талантом комедианта, чем пиротехника, не знал, как привести механизм в действие. Процедура поджигания динамита была ему неизвестна.

Однако террористы не пали духом; у них в запасе имелось последнее средство: место для еще одного возможного покушения было предусмотрено на подъезде к Москве и по этому участку непременно должен был проследовать поезд, независимо от того, какой до этого был выбран маршрут. Здесь еще одна пара заговорщиков — Софья Перовская и Лев Гартман — готовила операцию последней надежды. Проход поезда был намечен на 19 ноября, и в этот раз о провале не могло быть и речи. Софья Перовская, принадлежавшая к аристократическому кругу общества, как и Вера Фигнер, была в авангарде всех отрядов народников, а позднее примкнула к «Народной воле». Будучи дочерью губернатора Санкт-Петербурга, она рано покинула стены отцовского дома и «отправилась в народ», а затем в январе 1878 г. оказалась на скамье подсудимых вместе со 192 другими обвиняемыми. Используя фальшивые документы и изображая очередную привлекательную и безмятежную молодую пару, Перовская с Гартманом обосновались в непосредственной близости от Москвы в доме, имевшем выход к железнодорожным путям, по которым должен был проехать император. Здесь на протяжении не одной недели — под тем предлогом, что молодая пара занимается перестройкой своего дома от фундамента до самой крыши, — прокладывался туннель, ведущий от дома до железной дороги. Команда под руководством Михайлова завершила эту землеройную работу, причем на Софью Перовскую возлагались обязанности по организации трудового процесса и внешнего наблюдения. Она должна была отгонять любопытных, усыпляя их подозрительность. Оставалось только дождаться поезда, для которого был заготовлен солидный запас взрывчатки.

Но удача в очередной раз оказалась на стороне Александра II. По чисто техническим причинам, о чем впоследствии напишет Милютин, порядок прохода поездов был изменен. Протокол движения императорского кортежа предполагал, что в первом составе должна была ехать свита императора, а он сам — во втором составе. Тем не менее в этот ноябрьский день некое происшествие помешало составу, перевозящему свиту, отправиться вовремя, и первым вышел поезд с императором, который был преисполнен нетерпения. Будучи прекрасно осведомлена о штатном движении поездов, Софья Перовская, которая должна была подать сигнал о необходимости приведения взрывного устройства в действие, со спокойным сердцем пропустила первый состав и только полчаса спустя, завидев второй приближающийся поезд, подняла руку, став очевидцем того, как поезд в результате подрыва двух вагонов сошел с рельсов, и внутренне возрадовалась: тирану пришел конец!

Однако ее постигло скорое разочарование. Взрыв даже не привел к жертвам, пострадал только багаж. Император был спасен благодаря собственному нетерпению. Действительно, узнав о необходимости ждать устранения неполадки, вызвавшей неисправность другого поезда, и будучи раздражен этой непредвиденной задержкой, Александр отдал приказ о досрочном отправлении.

Еще один раз Александр II возблагодарил Бога. Однако у него были все основания для того, чтобы задаться вопросом об эффективности принятых на тот момент мер безопасности. В самом деле — вагон, на который была проведена атака и который сошел с рельсов, был четвертым по счету, и именно в нем должен был ехать император, хотя из предосторожности он никогда не называл номер вагона, т. е. эта информация держалась в секрете. Покушение доказывало неэффективность мер секретности, принятых для обеспечения безопасности императора: заговорщикам были в мельчайших подробностях известны планы перемещения императора. Следовательно, у террористов были свои люди в самом сердце полицейского ведомства.

Точность сведений, имевшихся в распоряжении террористов, очевидным образом подчеркивала слабую информированность жандармского управления: последовательная подготовка трех покушений на железной дороге доказывала это как нельзя лучше. Человек, задержанный с динамитом в Одессе, оказался Гольденбергом — тем самым, который незадолго до этого изъявлял желание участвовать в покушении Соловьева. Он получил задание забрать взрывчатку, которая оставалась после несостоявшегося покушения в Одессе, но попал в руки жандармов. Он мог бы выдать конкретные сведения о планах террористов. Конечно, он сделал это в момент задержания, когда они уже утратили актуальность, но вместе с тем он не сообщил ничего такого, что действительно могло бы быть использовано для уничтожения организации, к которой он принадлежал.