Александр I - [9]

Этот «некоторый род грубости» – следствие неправильного любовного воспитания Александра. Женатый слишком рано на почти подростке, он не умеет ни удовлетворить ее, ни сам получить удовольствие. Она же, романтичная и стыдливая, и вовсе не способна ответить на его ласки. Впрочем, он не обладает страстным темпераментом. Он слишком влюблен в самого себя, чтобы разбираться в ощущениях покорной девочки, по прихоти императрицы оказавшейся в его супружеской постели. Если он охотно ищет общества других женщин, то для того лишь, чтобы в их восхищенных глазах, как в зеркале, любоваться собой, снова и снова убеждаясь в своей неотразимости. Дальше этого его ухаживания не идут. Возвратившись к жене, он с удовольствием признает, что она нежна, утонченна, умна, прекрасно образованна, ни одна женщина при дворе и в подметки ей не годится, но ее достоинства не обольщают его, а охлаждают. Оставшись наедине с Елизаветой, он не знает, о чем с ней говорить, – и скучает. От придворных, отпраздновавших этот своего рода мифологический брак, не укрывается, что идиллия под угрозой. Угождая императрице, они превозносили юную великокняжескую чету как идеальную, а она оказалась не лучше других. Это радует как тех, кто по природе недоброжелателен, так и тех, кто сам в таком положении. Делаются попытки развратить юную пару. Особенно старается графиня Шувалова, приводя примеры супружеской неверности и внушая юным супругам, сколь это соблазнительно.

Опаснее всего для Елизаветы западня, подстроенная ей фаворитом императрицы Платоном Зубовым. Пресытившись ночными вахтами в покоях Ее Величества, он подумывает о новых приключениях. И как же ему, давно питающемуся подгнившей плотью, не соблазниться терпкостью недозрелого плода? Уверенный, что его положение при дворе обеспечит ему безнаказанность при любом повороте событий, он настойчиво ухаживает за великой княгиней на глазах всего двора. Во время карточной игры у императрицы он бросает на Елизавету томные взгляды, испускает тяжкие вздохи, не остающиеся незамеченными. Смущенная Елизавета, обнаружив немалую выдержку, уклоняется от его ухаживаний. Тогда он разыгрывает отчаяние, целыми днями валяется на диване, велит музыкантам играть печальные мелодии, дабы излечить его сердечную рану, и подсылает к великой княгине графиню Шувалову, поручив ей побудить Елизавету к уступчивости. Молодая женщина, осаждаемая просителем такого полета, с тактом, необычайным в столь юном создании, отклоняет комплименты, избегает объяснений и, любезно улыбаясь, остается неприступной. Александр, заметив, как и все, маневры Зубова, не осмеливается поставить на место всесильного временщика. Как бы глубоко ни были оскорблены его чувства молодого мужа, он предпочитает молчание взрыву негодования. Все лучше, чем скандал, который неизбежно вызовет открытая ссора. Снедаемый беспокойством, он пишет своему другу графу Виктору Кочубею, послу России в Константинополе: «Мы были бы очень счастливы с моей женой, и мы счастливы, когда мы одни, когда нет возле нас графини Шуваловой, которая, к сожалению, приставлена к моей жене». И далее в том же письме: «Граф Зубов влюбился в мою жену в первое же лето нашего брака, то есть год и несколько месяцев назад. Посудите, в какое неприятное положение он ставит мою жену, которая ведет себя, как истинный ангел. Согласитесь, что чрезвычайно сложно правильно вести себя по отношению к Зубову… Ладить с ним – значит как бы оправдывать его любовь; проявить холодность, чтобы образумить его, значит рассердить императрицу, которая ничего не знает и сочтет, что без всякой причины дурно обращаются с человеком, удостоенным ее благосклонности. Невероятно трудно держаться середины при дворе, столь злом и коварном, как наш».

На самом деле от зоркой Екатерины не укрылась страсть фаворита к великой княгине, но она не принимает всерьез этот флирт, который, она в этом убеждена, к успеху не приведет. Эта пикантная история будет добрым жизненным уроком для молокососа Александра. Такому уроку императрица не прочь и поспособствовать. Платон Зубов, прозванный Зодиаком, развлекает императрицу рассказами о перипетиях своего дерзкого волокитства, что настраивает ее на игривый лад, но, стоит ему забыться, она одергивает его, и он, страшась опалы, замыкается в себе. Впрочем, воздыхатель, желающий обольстить Елизавету, выбрал момент неудачно: говорят, она беременна. Публичные толки о ее положении оскорбляют молодую женщину, тем более что новость – ложная. «Императрица уверена, что я беременна, и радуется этому, – пишет она своей подруге княгине Головиной. – Великого князя-отца уведомил мой дражайший супруг. Посудите, каким стыдом все это для меня обернется, когда правда выйдет наружу… Есть и другое затруднение: императрица сообщила об этом Зодиаку. Открой я императрице правду, она тотчас и это ему передаст… Согласитесь, до какой степени неприятно, что этот Зодиак осведомлен обо всем, что происходит со мной. И зачем императрица все ему передает?.. Он задает дурацкие вопросы о том, что его совершенно не касается, и я его не выношу. Что ему за дело до моего здоровья?»