Александр I - [29]

– Нет! это невозможно, положительно невозможно, – негодовал князь. – Русская победоносная армия потерпела поражение – и от кого же? От этого корсиканца, лишь благодаря проискам выскочившего в короли.

– Даже в императоры, папа! – заметила Софья.

– Ну, это он сам себя так назвал, наш государь и другие государи Европы императором его не признают, и хорошо делают.

– Всё-таки его успех растёт. Вот сообщают, папа, что многие владетельные особы стали вассалами Наполеона.

– Хороши владетельные особы! У меня больше крепостных и земли, чем у любого германского владетельного герцога.

– Ах, не говори, Софи, – вставила и княгиня своё слово.

– Да, если бы на этого ужасного человека наслать покойного фельдмаршала Суворова, – задал бы он ему трезвону.

– Пишут, что наши войска идут в Россию. Стало быть, скоро вернётся и Серж? – спросила Лидия Михайловна у мужа.

– Да, если он жив, то вернётся скоро, – резко ответил князь.

– Что ты говоришь! – упрекнула княгиня мужа.

– Правду говорю. Аустерлицкое сражение было одним из самых жестоких. С обеих сторон убито более двадцати тысяч. Ничего удивительного не будет, если и наш сын убит.

– О, это было бы ужасно! – Лидия Михайловна заплакала при одной мысли, что с Сергеем могло случиться несчастье.

– По-моему, гораздо ужаснее смерти, если мой Сергей попался в плен к Бонапарту. Да нет! Многие из князей Гариных убиты в битвах, но ни один не был в постыдном плену. Они умирали геройски под неприятельскими пулями и саблями, но живыми не сдавались! – с гордостью сказал князь.

Горячая речь князя была прервана быстро вошедшим в комнату лакеем.

– Позвольте доложить, ваше сиятельство: приехал Николай Цыганов.

– Один?! – почти крикнули в один голос побледневшие женщины.

– Один-с! – с грустью в голосе ответил лакей.

– Боже! Боже мой! Что же с Сержем?! Его, верно, убили. – Бедная Лидия Михайловна чуть не упала в обморок.

– Успокойся, Лида! Нельзя прежде времени предаваться отчаянию! Соня, уведи маму к себе. Я узнаю, расспрошу Николая – и всё расскажу вам потом.

Софья с помощью лакея увела княгиню к себе в комнату.

Спустя некоторое время в кабинет князя вошёл бравый гвардейский унтер-офицер с Георгиевским крестом на груди.

– Здравствуй, братец. Вернулся георгиевским кавалером. Похвально! Подойди, я обойму тебя. Очень рад! – похвалил князь Николая. – А Сергей? Убит?! – дрогнувшим голосом спросил старик.

– Не знаю, ваше сиятельство, – ответил Николай.

– Как не знаешь? Не скрывай, говори правду!

– В списке убитых князя Сергея Владимировича нет, я справлялся, сам искал его между убитыми.

– Ну и что же? – нетерпеливо перебил его князь.

– Одно из двух, ваше сиятельство: или князь Сергей Владимирович утонул в озере, или…

Тут Николай смешался и замолчал.

– Ну, что же? Договаривай!

– Попался в плен.

– Ну, это, братец, ты врёшь! Сергей предпочтёт смерть плену – я хорошо это знаю! – сердито сказал князь и быстро заходил по своему кабинету.

– Если бы он был в плену, то ведь его бы выпустили из плена во время перемирия. Вероятно, отпустили русских пленных? – останавливаясь вдруг перед Николаем, спросил князь.

– Отпущены, но не все. Многие офицеры бесследно пропали, ваше сиятельство! Когда я вернулся с войны, то в Петербурге встретил приятеля князя Сергея Владимировича, ротмистра Зарницкого, – он тоже наводил тщательные справки о князе, делал розыски, но ничего не добился.

– Где ты расстался с моим сыном? Ведь на войне вы вместе были?

– Как же! Почти рука об руку я сражался с князем. Дозвольте, я вам всё подробно расскажу.

– Расскажи, пожалуйста. Да что же ты стоишь? Садись и рассказывай.

– Не беспокойтесь, ваше сиятельство, я постою.

– Садись, говорю. Да ты с дороги-то, вероятно, проголодался? Ступай в столовую, прикажи себе подать завтрак и чай. Я сейчас сам туда приду – там мне и расскажешь.

Николай подробно рассказал князю про Аустерлицкое сражение вплоть до того момента, когда он чуть не погиб на льдине и только благодаря Наполеону спасся.

Князь с большим вниманием слушал его бесхитростный рассказ и, когда Николай кончил, сказал ему:

– Ну, ты, братец, устал, ступай отдохни, а к вечернему чаю приходи к нам: расскажешь княгине всё это. Она, бедная, очень страдает от неизвестности.

Николай, взятый со льдины по приказу Наполеона, пролежал несколько дней в лазарете, и как только поправился, его в силу перемирия отпустили на все четыре стороны. Он с большим трудом добрался до русской армии, возвращавшейся в Россию. В армии встретился он с ротмистром Зарницким. Пётр Петрович очень обрадовался встрече и осыпал молодого человека расспросами о Гарине. Но Николай мало мог удовлетворить его любопытство.

Делая разные предположения об участи князя Гарина, оба – Зарницкий и Николай – порешили, что, вероятнее всего, князь убит или утонул.

По возвращении в Петербург раненые солдаты и офицеры получили награду и отпуск для поправления своего здоровья. Николай тоже получил отпуск и денежное вспомоществование. Он поспешил в Каменки.

С каким нетерпением считал он вёрсты! Ему бы хотелось вихрем туда лететь… С того времени, как он полюбил княжну, Каменки стали дороги ему. Николай мечтал о счастии; он не переставал надеяться на взаимность. Когда ехал на войну, княжна сама согрела в нём эту надежду.