Александр Дейнека - [87]
Среди задач, которые ставились перед искусствоведами, направленными в Германию, было возвращение предметов из художественных коллекций советских музеев и дворцов, разграбленных фашистами. Многие сокровища — церковная утварь, уникальная мебель из русских дворцов, предметы старины и рукописи — были украдены оккупантами в Пскове, Смоленске, Киеве, Ростове, Одессе и во многих других городах Советского Союза. Германия должна была вернуть похищенное законным владельцам. А заодно «поделиться» собственными художественными ценностями: они рассматривались как законная компенсация за тот невероятный ущерб, что гитлеровцы причинили нашей стране.
Картина, открывшаяся художникам и искусствоведам, не могла не поражать их воображение. Немцы голодали и выпрашивали еду у солдат Красной армии. А. Чегодаев вспоминал, что масштаб разрушений, открывшийся перед прибывшими, был совершенно невероятным. Некоторые предметы искусства были просто брошены. В частности, бюсты Гитлера работы Арно Брекера валялись в опустевших зданиях нацистских учреждений, как ночные горшки, и если их приобретали, то только из-за стоимости металла, из которого они были изготовлены, или даже дешевле. Но ценность этих предметов после поражения фашизма была сведена к нулю, а вот истинные шедевры — немецкие и вывезенные из других стран — нацисты постарались спрятать как можно лучше. Или уничтожить, чтобы не достались победителям. Памятна история шедевров Дрезденской галереи, которые чудом спаслись от гибели во время страшной бомбардировки города англичанами и американцами, а потом во время освобождения, когда их чуть не взорвали в подземной штольне. Страшное зрелище уничтоженного Дрездена описал поэт Зиновий Вальшонок:
Карикатуристы оставались в Германии: Кукрыниксам и Борису Ефимову еще предстояло поработать на Нюрнбергском процессе, а Дейнека и другие художники возвращались в Москву. Послевоенная столица, несмотря на все жертвы и утраты, дышала радостью, жила возвращением к мирной жизни. В Третьяковской галерее открылась выставка с участием сотен художников, среди которых Дейнека был одним из первых. Но настроение у него весьма грустное. В журнале «Огонек» он публикует автобиографический очерк, в котором пишет с подкупающим откровением: «Не надо думать, что дни мои идут гладко и усеяны розами — нет, но я стараюсь в мастерской, перед холстом забывать о том, что меня раздражало на улице или в разговоре с ненужным человеком. Я думаю — как в картине мы, компонуя, многое отбрасываем, так и хочется поступать в жизни»[175].
В феврале 1947 года Дейнека прибыл в Вену на выставку советского искусства, которая открылась, правда, без его присутствия, потому что из-за сильных снежных заносов, накрывших Европу в тот год, пришлось двое суток пережидать на станции в 100 километрах от австрийской столицы. По прибытии художник пишет жене, что «добрались с приключениями» и что Вена «мало побита, это не Берлин». «Много красивых зданий», — отмечает художник. Выставка была открыта в Государственном музее художественных ремесел (Staatliches Kunstgewerbemuseum), на ней представили свои работы С. В. Герасимов, А. М. Герасимов, А. А. Дейнека и А. А. Пластов. (Этот список, за вычетом «протокольного» А. М., хорошо демонстрирует послевоенную «табель о рангах» советских художников.) Выставка проработала до 23 марта, а затем отправилась в Прагу и Белград.
Местные газеты писали, что на открытии выступили глава контингента советских войск в Австрии генерал-полковник Владимир Курасов и министр образования Австрии Феликс Хурдес, присутствовали федеральный канцлер Австрии Фигль, вице-канцлер доктор Шерф, бургомистр Вены, а также высокопоставленные представители английского, американского и французского командования. «Открытие сопровождалось речами и музыкальными произведениями Чайковского и Зальмхофера, а также гимном Советского Союза», — писала газета «Osterreichische Zeitung».
Отзывы зрителей («внезапно» разом прозревших от нацистской идеологии) о картинах Дейнеки были очень хорошими. Одна зрительница отмечала, что небольшая работа «Вечер» «значит для нее больше, чем все прочие»: «Она для меня — сама Россия… Я получаю большое удовольствие от всего, что здесь представлено. Здесь нет раздробленности тем, формы не искажены, а, наоборот, понятны каждому». Зрители считали, что «советская живопись находит понимание у народа, что она идет из народа и что этот народ является ее носителем». Другая газета, называя почему-то Дейнеку уроженцем Украины, отмечает «Оборону Севастополя», где, по оценке газеты, художник показал себя «умелым баталистом». Репутация Дейнеки как художника для экспортной витрины после пребывания в Австрии укрепилась еще больше.
