Александр Дейнека - [57]

Из Москвы Дейнека и Бескин добирались до Гамбурга, чтобы отплыть оттуда, пересечь Атлантику и оказаться в «городе желтого дьявола», как вслед за Горьким клеймили Нью-Йорк советские публицисты. До Гамбурга они добирались через Польшу, и в архиве Дейнеки сохранились польские транзитные визы с пограничными отметками. После прибытия в Новый Свет 2 января 1935 года Дейнека и его спутник выезжают из Нью-Йорка в Филадельфию. Их приезд в США совпал с очередным «медовым месяцем» в советско-американских отношениях — начался «культурный десант» за океан. В Америке побывали писатели Ильф и Петров, а также Московский Художественный театр. За два года до этого были установлены дипломатические отношения двух стран. В Москве находился знаменитый американский дипломат Уильям Буллит, который еще не разочаровался в сталинском режиме и устраивал роскошные приемы для руководителей СССР в своем особняке Спасо-хаус в районе арбатских переулков (говорят, с одного из таких приемов побывавший там Булгаков списал свой знаменитый бал у Сатаны). Буллит, кстати, вернулся в США специально, чтобы участвовать в открытии выставки советского искусства, представлять которую Дейнека и был командирован в США по решению ВОКСа.

Америка приходила в себя после Великой депрессии и вставала на рельсы «нового курса» президента Франклина Делано Рузвельта, весьма интересовавшегося советским опытом. Именно в это время Соединенные Штаты охватил бум автомобилизации и строительства новых хайвеев, которые открылись взору советского художника. И хотя выпуск машин сразу после «черного вторника» снизился, а половина автозаводов Мичигана закрылась, за период с 1929 по 1939 год американцы все-таки купили четыре с половиной миллиона автомобилей — в разы больше, чем имелось тогда во всем СССР. За те же годы протяженность автомобильных дорог в США удвоилась и достигла более двух миллионов километров. Рождалась так называемая «автомобильная культура», повлиявшая на образ жизни американцев. Дейнека не обошел вниманием эту сторону американской реальности и даже написал очень симпатичный рассказ «Похождения старого автомобиля», из которого следует, что воображение художника совершенно поразили и восхитили роль и место новейшего средства передвижения в американской жизни. Его содержание и стиль выявляют в Дейнеке не только художника с большой фантазией, но и одаренного литератора с прекрасным чувством слова. Речь в нем от первого лица ведет сам автомобиль:

«Задолго до моего рождения многое говорило о том, что меня ждет блестящее начало самого модного автомобиля в самой передовой стране. Я рождался частями во многих штатах. Тысячи простых и квалифицированных рабочих отливали, тянули, прилаживали, штамповали мои части. Проверяя качество, упругость, выносливость моих ходовых частей, моего электрического хозяйства, конструкторы и художники вкупе работали над моим экстерьером, придавая ему самые динамичные, самые комфортабельные, самые обтекаемые формы. Уже тогда я вполне верил рекламе обо мне, нарисованной лучшими художниками. Итак, час, когда я зарядился доброй порцией первосортного масла, когда мотор на идеальной тишине дал жизнь всему моему организму и я сошел с конвейера, этот час был настолько необычен для всего завода! Я начинал собой новый миллион автомобилей и открывал серию новой модели. Я настолько был к этому готов, что всякие поздравления вокруг меня, щелканье фотоаппаратов, контракты на поставку таких, как я, оставляли меня более или менее равнодушным, хотя мое тщеславие, в котором я разобрался гораздо позже, приятно льстило моему самолюбию»[87].

Дейнека пишет от лица автомобиля, давая ему полное право на восхищение самим собой. «Вероятно, весь мой вид в полном ансамбле с моим хозяином, бизнесменом, что называется современным человеком, внушал восхищение. Мы еще лучшую пару составляли с его 22-летней дочерью — мисс Ирен. Мой водитель был тот крепкий парень, который не портил нам вида, а даже дополнял его добротной американской улыбкой и спортивностью боксера полутяжелого веса. — Дейнека и тут не преминул вспомнить о своем спортивном увлечении. — Я мало возил по деловым кварталам своего хозяина, вернее сказать, я был целиком в распоряжении его дочери. Мое появление на Пятой авеню было почти триумфом. Широкогрудый, цветом мужского летнего костюма, я принимал полную форму в движении. Мое тело эластично, слегка шурша покрышками, поглощало пространство. Я напоминал собой спортсмена, бегущего перед рядами восторженных зрителей. На меня с завистью, со скепсисом угрюмо смотрели справа и слева стоящие машины различных марок. „Эк его“, — пробасил старый Ройс, глядя на меня. На меня заглядывались франты, в глазах молоденьких красивых девушек появлялась завистливо-загадочная улыбка голливудских stars. На остановках толпа мальчишек разглядывала меня со всех сторон, заглядывая внутрь»[88].

До чего точно Дейнека почувствовал отношение к автомобилю как к фетишу! Записки сопровождаются живыми набросками машин, которые мы бы сейчас назвали старомодными. С необыкновенной точностью фиксирует художник черты кабриолета «мерседес-бенц» или гоночных болидов. «Я любил не улицы, — откровенничает его железный герой, — только широта автострад давала мне возможность развивать бешеные скорости, переходящие легко за сто, когда мой ход становился таким плавным, что терялось ощущение земли. Но боже мой, с каким презрением я мельком озирал все придорожные кладбища людей и автомобилей, бесконечные стандартные лачуги своих прадедушек и прабабушек фордиков», — прозорливо подмечает художник психологию новенького автомобильчика.