Александр Дейнека - [40]

Вглядываясь отдельно в каждую фигуру картины, лицо и некоторые детали, мы обнаруживаем богатство типажа и сложность характеристик. Художник в этой картине уже стал большим мастером не только в умении дать синтетический идейно-насыщенный образ массы, но и в деталях он дифференцированно дает разнообразие живых индивидуальных личностей — типов, богатых характером выражений, позой, жестом, профессиональной, социальной и национальной принадлежностью. Эти значительные особенности выражения изобразительного искусства едва ли присущи кому-либо в большей степени, чем художнику Дейнека!

В этой картине можно безошибочно определить социальные и национальные принадлежности типов. Здесь металлисты, грузчики, текстильщики — каждый имеет свою профессиональную особенность, свою характеристику, и у каждого особое выражение: то упрямая злоба, то спокойная решимость и уверенность, то некоторое раздумье и т. д. В общем — это живые, знакомые, близкие лица с ясно выраженными психологическими переживаниями.

Даже некоторая, казалось бы, странность изобразительных моментов, например, прямые затылки, худые, вытянутые шеи и сутулые, удлиненные фигуры, не портит общего впечатления. Наоборот: образ пролетариата резче подчеркивается и острее чувствуется. Здесь обнаруживается отличительная особенность художника и его изобразительных средств. Идя в основном от революционной идеи и перерабатывая тематику в конкретно-чувственных образах, Дейнека создал конкретные фигуры-типы, обобщенные и индивидуализированные весьма четко и до предельной возможности заостренные. Это является положительным моментом в творчестве художника. Но в то же время идея и тематика берутся художником вообще отвлеченно, без достаточной проработки и сочетания их с конкретной реальностью, как это бывает в жизни. И тут получается естественный разрыв.

Пролетариат в производстве, или в защите своего государства, или в физкультуре — это действительный пролетариат, профессионально и физиологически отличный от интеллигента и буржуа, но он изолирован от всех происходящих событий, он не находится во взаимодействии с другими социальными группами и классами. Такая подача в образах пролетариата — это механистическая, отвлеченно-формальная подача. Эти образы не конкретны. В своих станковых произведениях художник то приближается, то удаляется от этой отвлеченности в зависимости от того, насколько близко он связывается в данное время с производством.

Картина „Перед спуском в шахту“ писана в тот период, когда художник с энтузиазмом окунулся в производственную атмосферу, что дало ему возможность выразить более конкретно и полно образ пролетариата в производстве. Все его произведения массового характера этого периода еще больше это подчеркивают. Но тут Дейнека временно удаляется в абстрактные искания (1926–1927 годы) и дает такие картины, как „Текстильщицы“ и „На стройке новых цехов“, чтобы вновь затем в „Защите Петрограда“ подняться еще выше в своем мастерстве и конкретизации образа пролетариата. Это второй этап его пути и один из тех перевалов, который он взял, оторвавшись от „ОСТовцев“, формалистов, от их отвлеченно-живописных и формалистических исканий. Но и здесь, давая психологическую и литературную трактовку в положительном смысле, он еще находится в некотором плену эстетских традиций ОСТа, что выражается во внешней красочной формулировке его картин, черноте красок, жесткости фактуры, мистическом оттенке и пр.

В этом отношении любая массовая политическая и бытовая картина или плакат т. Дейнека развертывается более правильно и четко, без этих предвзятых „схоластических“ изоформулировок. Я возьму несколько примеров из этих картин. Например, картина, называемая „За веру, царя и отечество“. В ней четко и ясно развертывается перед зрителем эпизод из Гражданской войны. В штаб белых привели большевиков. В это время белые офицеры вместе с попами пируют и развратничают. Здесь в немногочисленной группе белых и в их типаже показана вся гнусность этой банды; два штаб-офицера, тупые и упитанные помещики, — это цвет и головка белогвардейщины; два рядовых офицера — один из них держиморда, служака, другой — выслужившийся, очевидно, подпрапорщик, из кулаков, с лакейской угодливостью прислуживающий господам. Один старый развратник офицер и два отвратительных попа: „смиренный“ иерей и ханжа с лисьей физиономией, и другой — с барсучьей жестокостью. Все эти характеристики даны в живых, совершенно нормальных лицах, недеформированных, как это мы наблюдали в политической сатире Моора или Гросса, но глубоко продуманных, с большим знанием их типажа и психики. Этим отвратительным рожам противопоставлен тип большевика, который должен быть сейчас расстрелян. Это высококультурный, интеллектуальный, простой и величественный тип героя, со спокойной самоуверенностью и презрением смотрящий на эту свору. Это не идеализированный, не выдуманный герой, а жизненный, закаленный в производстве и борьбе тип пролетария, уверенный в правоте своего дела, уверенный в победе».

Я привел эту длинную цитату, чтобы избавить читателя от подобных цитат в дальнейшем. Все следующие двадцать, а то и тридцать лет в адрес Дейнеки повторялись те же самые упреки и обвинения; менялся только язык формулировок, но не их суть. Были периоды, когда в написанном о художнике преобладали похвалы, но всякий раз к ним добавлялась «ложка дегтя», не дающая забыть о его формалистических «грехах» и намекающая, что в правоверном ареопаге советского искусства его считают полезным, талантливым — но ни в коем случае не своим…