Алек - [28]

— Ты назвала своего несуществующего парня кличкой собаки? — спросил он, не скрывая легкий смешок в своем голосе.

Какой позор!

Я почувствовала, как краснею. Я хотела умереть, когда меня поймали на лжи, но теперь все стало еще хуже, потому что Алек знал, кем, на самом деле, был Шторм.

— Заткнись, Алек! — проворчала я.

— Ты восхитительна, — засмеялся он.

Опять?

— Мне двадцать три, я не восхитительная.

— Ты восхитительная двадцатитрехлетняя девушка, котенок, — подмигнул он.

Я поджала губы и посмотрела на Шторма, когда он зарычал.

— Эй, хватит, он наш гость.

Я посмотрела на Алека, когда он опустился на колени. Не смотря в глаза Шторму, он вытянул правую руку, как будто предлагал что-то.

— Иди ко мне, Шторм, — сказал Алек и легонько посвистел.

Он это серьезно?

— Он не подойдет к тебе, он ненавидит всех, кроме меня.

Алек проигнорировал меня и продолжил звать Шторма. Я сложила руки на груди и со вздохом откинулась на спинку кровати. Алек все пытался подозвать собаку ближе к себе, и в тот момент, когда я собралась прекратить этот спектакль, Шторм внезапно сделал колеблющийся шаг в его сторону и перестал рычать.

У меня отвисла челюсть, когда осторожный шаг перешел в медленное движение. Подойдя к Алеку, он понюхал его руку и зарылся носом в его ладонь, затем позволил мужчине погладить его по голове.

Он фактически позволил кому-то, кроме меня, трогать его.

— Не могу, блин, поверить в это! — удивилась я.

— Что? — спросил Алек, не отводя взгляд от Шторма.

— Он не любит никого, кроме меня, это странно.

Алек пожал плечами.

— Я умею обращаться с животными.

Я смотрела на него с недоверием.

— Ты заклинатель собак?

Он взглянул на меня и снова оглянулся на Шторма, но прежде я заметила веселье в его глазах.

— Нет, я просто знаю, как себя вести с животными. Ты видела, как я опустился до его уровня, и не смотрел прямо в глаза, когда предложил ему руку? Он почувствовал, что я не угроза, поэтому позволил мне погладить его.

Я усмехнулась.

— Эйдин тоже не угроза, она знает его с тех пор, как он был щенком, но он ненавидит ее.

— Она его тоже ненавидит? — спросил Алек насмешливо.

Это чертовски верно.

Я кивнула.

— Да, они дерутся все время.

Алек захохотал.

— Как могут драться женщина и собака?

Я почесала шею.

— Ты будешь удивлен на что готова пойти женщина, чтобы поспорить с кем-то…

Он улыбнулся и покачал головой, так что пряди волос выпали из его собранного хвоста.

— Ну, он чувствует, что она не любит его, и решил, что не будет любить ее в ответ. Он может распознать любят его или нет, собаки очень умные.

— Я знаю это, Шторм очень умный.

Алек посмотрел на меня.

— Полегче, мама-медведица.

Я прикусила щеку изнутри, чтобы не улыбнуться.

— Смотри, давай я тебе покажу остальную часть этой квартиры размером с контейнер, чтобы ты мог устроиться, пока я уберусь перед приездом мамы.

Алек согласился, поднялся на ноги и взмахнул руками:

— Давай начнем экскурсию.

Я прочистила горло.

— Ну, это моя спальня.

Он огляделся вокруг, остановив свой взгляд на кровати, которая занимала почти все пространство в комнате.

— Королевская? Мне нравится.

Я одарила его пристальным взглядом.

— Шторм спит со мной, поэтому мне нужно столько места, сколько я могу получить.

Он приподнял брови.

— Звучит так, будто тебе нужно…

Я вытянула руку вперед, давая Алеку знак замолчать.

— Что бы ты ни хотел сказать, это что-то грубое, я уверена, и вынудит меня ударить тебя, так что держи это при себе и позволь мне закончить с экскурсией.

Алек ухмыльнулся и жестом закрыл рот на замок.

— Следуй за мной, — прощебетала я.

Я прошла мимо него, остановилась через семь шагов и открыла дверь ванной комнаты.

— Это ванная. Я одержима чистотой, поэтому оставляй ее такой, какой она была, когда ты сюда заходил или я сделаю тебе больно, понятно?

Он склонил голову, огляделся вокруг и посмотрел на меня.

— Я буду держать ее чистой, но мне любопытно: как бы ты мне причинила боль? Я не уверен, что ты сможешь физически сделать мне больно… твои руки крошечные.

Они не крошечные!

Я нахмурилась.

— Не надо недооценивать меня, плейбой, я могу быть опасной.

Ложь, я и мухи не обижу.

Алек облизнул свои пухлые губы.

— Понял, ты можешь превратиться из котенка в дикую кошку за полсекунды.

Я подмигнула ему.

— Отлично, так мы разобрались с этим?

Он улыбнулся, и я не смогла не пялиться на его рот.

— Ты когда-нибудь носил брекеты? — спросила я.

Алек провел кончиком языка по своим жемчужно-белым зубам, и я захотела сделать то же самое своим языком.

Успокойся девочка.

— Да, когда был ребенком мне пришлось носить толстые металлические брекеты два года. Отстой, но это того стоило.

Я вздохнула.

— У тебя очень красивая улыбка. Не знаю, нравится ли мне она… кажется неправильным кому-то иметь такую улыбку.

Я не пыталась флиртовать с ним, я просто была честна.

Алек бросил на меня пристальный взгляд, прежде чем в его больших голубых глазах появились искорки веселья.

— У всех моих братьев красивые улыбки, это досталось нам от отца. У Доминика, Кейна и у меня есть ямочки, они у нас от мамы. Ямочки Доминика видны, когда он разговаривает, настолько они глубокие, но мои видны только, когда я улыбаюсь. У Кейна есть ямочка только на одной щеке, когда он улыбается, но ты можешь увидеть ее только с близкого расстояния, потому что через нее проходит шрам. Говоря о Кейне, у него улыбка, которую не стоит упускать, она меняет его лицо.