Алеф - [14]

— Вы забыли упомянуть более простой способ, — говорю я, воспользовавшись тем, что полковник сделал паузу, чтобы перевести дух.

— Какой? — спрашивает Стробов.

— Рано или поздно киборг может стать президентом, его собратья войдут в правительство, и тогда уже законы будут издаваться машинами, а не нами. И кто знает, быть может, это станет началом нового геноцида.

Стробов медленно кивает.

— Да, — соглашается он. — Подобное не исключено. К сожалению, неотъемлемые права нельзя отъять. Даже у киборгов.

— Перспективы, конечно, не самые радостные, — осторожно замечаю я, — но что вы хотите от меня?

— Нам нужны ваши знания и умения.

— Чтобы я поставил их на службу отделу безопасности?

— Именно так. Надеюсь, вы не слишком щепетильны?

Теперь я, по крайней мере, знаю, какое ведомство представляет полковник. Что ж, этого следовало ожидать.

— Нисколько, — отвечаю я. — В моей профессии щепетильность здорово мешает, — и это чистая правда.

— Понимаю, — кивает Стробов. — Значит, договорились?

— Осталось обсудить вопрос вознаграждения.

— Мне кажется, условия очевидны, — похоже, полковник действительно слегка обескуражен.

— Неужели? Не могли бы вы проговорить их специально для меня?

— Мы отложим грозящий вам тюремный срок (а это около двадцати лет в криогенной камере) и после выполнения работы амнистируем вас.

— И я стану абсолютно свободен? Никакого преследования?

— Разумеется.

— И смогу продолжать потрошить базы данных?

— Пока опять не попадётесь.

— А тогда?

— Подвергнитесь избирательной блокировке памяти. Вам сотрут все навыки владения компьютером. Стандартное наказание для хакера-рецидивиста.

— Значит, если я откажусь, то двадцать лет пролежу в криогенике, видя сны, а потом смогу продолжить заниматься тем, чем хочу? — пытаюсь я бравировать, хотя понимаю, что полковник тёртый калач, и на мякине его не проведёшь.

— За это время технологии изменятся настолько, что вы не будете знать, какой кнопкой включить компьютер, господин Орфей, — усмехается Стробов. Он назвал меня псевдонимом, под которым я известен моим нанимателям — значит, не знает настоящего имени. Хоть какое-то облегчение. — Не будьте ребёнком. Мы умеем убеждать.

— Как вы собираетесь меня поймать? — спрашиваю я. — После того, как я выйду отсюда, вы меня уже не выследите.

— Нам удалось это однажды, удастся и в другой раз.

В принципе, Стробов прав, но, наверное, полковнику безумно хочется вшить мне какой-нибудь маячок, чтобы всегда знать, где я нахожусь — несмотря на конвенции. Но у меня, как и у любого уважающего себя хакера, есть особый имплантат, который выявит наличие любого чужеродного устройства в моём теле. Кроме того, на каждом шагу в городе установлены сканеры, проверяющие всех проходящих мимо на наличие маячков — так государство заботится о соблюдении закона о неприкосновенности личной жизни. Часть ему и хвала!

Удастся Стробову поймать меня ещё раз или нет — дело случая. Я не собираюсь действовать ему на нервы, особенно пока я у него в руках. Пусть выпустит птичку полетать.

— Ладно, согласен, — говорю я. — В конце концов, это даже интересно — поработать на управление безопасности. Что конкретно вы от меня хотите?

— Детали вам объяснят позже. Могу лишь сказать, что речь идёт о создании и внедрении вируса, который станет уничтожать любой искусственный разум, помысливший об измене человечеству. Мы дали ему кодовое название «Алеф».

— Почему?

Похоже, безопасники не слишком пекутся о соблюдении законности. Что ж, я не удивлён. Когда у людей слишком много власти, им начинает казаться, будто им позволено больше, чем другим. Разумеется, во имя высшей цели. Главное — не оказаться между жерновами этой адской машины.

— «Алеф» — буква еврейского алфавита, — объясняет Стробов. — По легенде, начертанная на лбу, она оживляет Голема. И напротив, чтобы уничтожить глиняного истукана, её необходимо стереть.

— Понятно, — я несколько мгновений разглядываю полковника. Теперь ясно, что это фанатик, и очень опасный. — А вы не боитесь, что это вирус сам станет большой проблемой? И не только для искусственного разума.

— А вот чтобы этого не случилось, нам и нужны вы, господин Орфей, — сухо улыбается Стробов. — Спуститесь в Ад и вернитесь лишь с тем, что нам пригодится.

Глава 3

Сегодня в цехе венерических заболеваний разбился чан с формальдегидом, опрокинул бальзамирующую камеру, и инфицированные трупы разлетелись по полу. Придётся на время закрыть там производство. Это очень плохо, поскольку в условиях конкуренции чревато потерей клиентов.

Ах, да, я ведь ещё не рассказывал вам об этой отрасли — инфицированных младенцах. Суть в следующем: детей, поражённых наследственным сифилисом, герпесом, гонореей или ещё каким-нибудь венерическим недугом, упаковывают в изящные ёмкости с выгравированными названиями болезней. Очень ходовой товар.

Около полудня на моём столе звонит коммутатор. Я нажимаю розовую кнопку, и Мила сообщает, что приходивший санинспектор определил в цеху карантин.

— Что делать с рабочими? — интересуется она.

— Распределить на другие производства.

— Хорошо. Прочитать вам информационную сводку из отдела по рынку сбыта?