Альбигойская драма и судьбы Франции - [56]

В XIII в. все сильно изменилось: сначала — благодаря великим победам Филиппа Августа, потом — твердой и справедливой политике Людовика Святого и, наконец, — значительному прогрессу монархических институтов при его преемниках. Франция постепенно становится государством и нацией, в то время как Англия Плантагенетов, со своей стороны, тоже консолидируется и укрепляет после множества смут свои институты. Парламент, созванный в 1298 г., традиционно рассматриваемый как образцовый, низложил в 1327 г.

Эдуарда II [163], впервые провозгласив свою супрема-тию над короной. А в следующем 1328 г. Филипп Валуа [164] взойдет на трон в силу Салического закона. Притязания Эдуарда III, несколькими годами позднее приведшие к войне, прозванной Столетней, какими бы ни были истинными мотивы его поведения, сталкивают два уже полностью сформировавшихся королевства и две почти сформировавшихся нации. Лояльность южных народов, непосредственных соседей английской Гиени, подвергается решающему испытанию.

В иные времена южане предпочли бы английское господство по тому простому соображению, что оно их ограждало от господства французского. В 1337 г. вопрос уже так не стоит. Смена династии спустя девять лет воспринята без осложнений, хотя сразу же отметили, что Валуа, по крайней мере первые из них, очень отличались от Капетингов. Последние управляли при помощи людей малознатных. Сенешали Бокера, Каркассона и Тулузы были мелкой или средней знатью, всей душой преданной королю. С Валуа же в Лангедоке, как начинают тогда его называть, появляется большое правительство, возглавляемое принцами, которых королю угодно наградить за службу или подкупить, чтобы предотвратить измену. Тем не менее все это не замедляет интеграционного движения.

В 1338 г. Ян, король Чехии [165], которому суждено погибнуть при Креси, назначен генерал-капитаном в Лангедок; Иоанн, герцог Нормандский, сын короля, будущий Иоанн Добрый [166], в 1344 г. становится генеральным наместником этой же провинции. На следующий год король Майорки продает французскому королю сеньорию Монпелье, завершая таким образом объединение Лангедока от Роны до Гаронны. Все происходит так, как если бы Францию, невзирая на легкомыслие или неумение принцев, неудержимо влекло центростремительное движение. Лангедок, понятно, стремился к единству. Его не останавливали худшие несчастья: страна разграблена Ги де Комменжем, наследником Лауры де Монфор, но тем не менее герцог Нормандский собирает в 1345 г. в Тулузе первые Генеральные платы Лангедока и в ходе новой ассамблеи 1346 г. Тулузе, наконец, разрешено возвести стены — явное доказательство того, что ее верность отныне не вызьюает сомнений. Лангедокская милиция начинает сражаться с англичанами в Гиени, и если в 1347 г. Гийом де Кардайяк, епископ Сен-Папуля, уроженец английского Керси, задержан за сношения с врагом, то это единичный случай: он никого не увлек из своего окружения. Наконец, после потери Кале некоторые из бюргеров этого города обоснуются в Каркассонском сенешальстве.

Правление Иоанна Доброго (1349-1364) является одним из самых мрачных периодов лангедокской истории. С 1347 г. в провинции появились, истребляя население, Черная смерть [167] и Черный принц [168], сын Эдуарда III, обосновавшийся в Бордо и направлявший в Тулузу опустошительные экспедиции. Ни в одной части Франции бедствия войны не были в эту эпоху столь велики, и XIV век для нее еще тяжелее предшествующего. В самом деле, когда в 1360 г. в Бретиньи был подписан мир [169], Большие роты [170] разграбили страну еще страшнее, чем английские отряды. Но верность Лангедока не поколебалась. Провинциальные штаты предписали траур в связи с разгромом при Пуатье в 1356 г., где погибло множество лангедокских сеньоров и попал в плен король. Три южных сенешальства одни уплатят половину выкупа за него, и именно злосчастный Иоанн Добрый 21 ноября 1361 г. присоединит графство Тулузское к короне.

Упомянутый Иоанн Добрый и даже его мудрый преемник Карл V (1364-1380) постоянно будут назначать наместниками в Лангедок «сиров лилии» — Иоанна, герцога Беррийского, или Людовика, герцога Анжуйского [171]. И тот и другой рассматривают провинцию как личное достояние, которым можно оплачивать свою политику или потребности в роскоши. Уже опустошенная английскими вторжениями, Большими ротами, от которых Дюгеклен всеми силами пытался ее избавить, провинция обескровлена управляющими ею принцами. Однако ее верность неизменна, и в 1369 г., когда война с англичанами только что возобновилась после разрыва заключенного в Бретиньи мира, часть Керси, Руэрга и соседних земель сбрасывают английское иго, а Монтобан и многие другие крепости, уступившие Англии, открывают ворота перед французским королем. Совершенно ясно, что отныне Лангедок — часть Франции, хотя он сохраняет свой язык и собственные обычаи, особенно римское право, сохранившееся до революции.

Злоупотребления герцога Анжуйского дошли до того, что в Ниме и Монпелье разразились восстания. Тогда король снял своего брата с поста губернатора и заменил его Дюгекленом [172]. Но последний 13 июля 1380 г. умер близ Шатонеф-де-Рандон, в Жеводане. Король назначил на его место Гастона Феба, графа де Фуа