Альберт Шестернев - [19]

Не случайно все близкие друзья Альберта Шестернева были людьми с высокой человеческой репутацией – Лев Яшин, Игорь Численко, Виктор Дородных, Йонас Баужа, Борис Казаков, Галимзян Хусаинов, Геннадий Гусаров… Не забывал он и своих друзей детства, которые всегда были рядом с ним, особенно в праздничные дни. Они рассказывали, что Алик – добрая душа всегда готов был прийти на помощь любому, часто одалживал, например, деньги, но никогда долги не спрашивал, чем многие и пользовались.

ГЛАВА IX

Надлом

Хватит, Альберт, пора тебе заканчивать. Давай ко мне в помощники, предложил я Шестерневу в начале 1973 года, – рассказал возглавлявший тогда ЦСКА Валентин Николаев. – Конечно, его уход стал огромной, невосполнимой потерей для команды, но врачи утверждали, что ждать его возвращения бессмысленно. И я пригласил на его место Виктора Звягинцева из киевского СКА.

Вряд ли Валентин Александрович мог себе представить, какая драма развернулась в этот момент в душе с виду пышущего здоровьем 30-летнего мужчины, несмотря на долгие мытарства с коленом, считавшего, что все еще поправимо, и он обязательно вернется в строй. Подобные травмы у футболистов не редкость, но большинство даже при прежнем уровне отечественной медицины после них возвращались в строй. Шестернев, на свою беду, оказался в ряду исключений. И слова Николаева прозвучали для него, как смертный приговор. Оборвалась последняя ниточка надежды, связывавшая его с футбольным полем, и этот гигант, которому, казалось, не страшны любые жизненные катаклизмы, испытал настоящий шок.

– Он со своим пониманием, анализом и практикой игры был для меня наиболее подходящей кандидатурой с перспективой в будущем возглавить команду, считал Николаев. – Но в первые после того рокового разговора дни, недели, месяцы он находился в состоянии какой-то прострации, депрессии и, естественно, работать не мог. Тогда я взял в помощники Колю Маношина.

К тому моменту и семейная жизнь Шестернева дала глубокую трещину, размолвка с Татьяной достигла критической точки. Мечтавший о семейном тепле, уюте, ребячьем гомоне в доме, к которым привык с детства, он ждал поддержки от жены в трудные минуты, но не получил ее. И все же, несмотря на житейскую неустроенность, изо всех сил стремился сохранить семью, хватался за последнюю соломинку. В дни защиты им диплома в Ленинграде Татьяна Жук по телефону объявила, что разрыв неизбежен, она подает на развод.

«Гранит» в футболе, Шестернев в жизни оказался мягким, впечатлительным, легко ранимым человеком. Развод с женой выбил его из жизненной колеи. Он был из категории мужчин, которые никогда ни на что не жалуются. Но каково все время носить в себе такую боль? В подобных ситуациях самое верное средство от душевного надлома, по мнению русского человека, – компания, застолье. Тем более что многие жаждут общения со звездой, все время куда-то приглашают. Да и отказывать по доброте своей он не умел.

– Я знал, что Алик, еще будучи игроком, из-за семейных неурядиц стал потихоньку выпивать, бывало, беседовал с ним на эту тему, – рассказывает Николаев. Он никогда не оправдывался, хитрость не была свойственна ему, но на мои замечания отвечал односложно: «Разве я создаю вам какие-то проблемы?». «Нет, – говорил я, – пока не создаешь, но мало ли что?». Он, действительно, умел скрывать эту вдруг проявившуюся слабость, знал для нее время и место, на базе его не приходилось запирать перед матчем в комнате, как, например, Истомина. И меру знал. Хотя существует ли вообще мера для таких богатырей?

Случалось, когда домой было ехать совсем невмоготу, он ночевал у друзей, а утро начинал с предложения: «Давай, что ли, еще по соточке». Потом ехал на тренировку, работал, как обычно, с полной выкладкой, так что никто и не догадывался об утренней дозе. Сам же рассказывал, как однажды прилетел с командой на матч в Куйбышев против «Крыльев Советов» совершенно больным, разбитым. Тайком от тренеров в обед махнул стакашек, прилег на пару часов, а вечером просто летал по полю.

Нина

В конце концов нашелся человек, который вывел Шестернева из депрессии. Звали ее Нина, работала она барменом в гостинице «Интурист». Знакомы они были давно, поскольку наши популярные футболисты и хоккеисты нередко захаживали в это заведение. В самые тяжелые свои дни Шестернев вдруг ощутил так необходимое ему душевное тепло, исходившее от этой красивой женщины, незадолго до их встречи похоронившей мужа. Семейные драмы сблизили их, и в один прекрасный день в квартире Нины Михайловны раздался звонок: на пороге стоял Шестернев с сумкой… вымпелов. Это было все, что ему досталось после развода.

– Да мне ничего и не надо было, материально я была достаточно обеспечена, – вспоминает Нина Шестернева. – Алик оказался прекрасным, внимательным, заботливым мужем, удивительно для нашего времени порядочным человеком. И обладал фантастической памятью. Помнил не только праздничные даты всех родственников, друзей, но и мог по дням рассказать всю свою и ЦСКА футбольную биографию. Мой тогда 10-летний сын Андрей сразу же нашел в нем лучшего друга. Он доверял «Алексеичу», как почемуто начал звать Алика с первого дня знакомства, все свои детские проблемы, секреты и постоянно находил у него понимание. А мои родители просто влюбились в него. Когда умер брат, мама стала называть Алика сыном.