Альберт Эйнштейн - [35]
Шагом вперед, с их точки зрения, был известный уже нам конвенционализм Пуанкаре, а также операционализм Перси Бриджмена, сводившие все содержание физики к набору произвольно выбираемых рецептов, относящихся к «операциям» с математическими формулами и с приборами, запускаемыми наблюдающим субъектом. «Синтез Маха и Пуанкаре», — было написано на философском знамени логических позитивистов.
Теория Эйнштейна казалась особенно подходящей для гримировки как раз под эти философские цвета. Почему?
Во-первых, благодаря методу изложения, или, вернее, тому педагогическому приему, который был применен автором теории относительности в первой его работе 1905 года. Введя в это изложение так называемых «наблюдателей», условно посылающих и принимающих световые «сигналы», оперируя «координатными сетками», вводимыми опять-таки по прихоти наблюдателей, Эйнштейн дал повод для истолкования теории в операционалистском, феноменологическом духе. Больше того. Можно установить документально, что форма изложения, к которой прибегнул автор теории, сложилась под прямым воздействием субъективистских шаблонов, захлестывавших уже тогда преподавание физики в европейских университетах. В своей автобиографии Эйнштейн по этому поводу пишет: «…Тип анализа, примененный при раскрытии центрального пункта (теории относительности), был определенно стимулирован в моем случае главным образом чтением философских сочинений Дэвида Юма и Эрнста Маха…»
Само название эйнштейновской теории и то место, которое занимает в ней словечко «относительность», также давали пищу для рассуждений агностического и релятивистского пошиба. «Пуанкаре говорит, — отмечал Ленин, — что понятия пространства и времени относительны и что, следовательно… «не природа дает (или навязывает, impose) нам их» (эти понятия), «а мы даем их природе, ибо мы находим их удобными…».
Немалое участие в идеалистической мистификации теории относительности приняли, к слову сказать, и российские «ищущие» махисты — В. Базаров, С. Юшкевич и А. Богданов, издавшие на эту тему целый сборник «Теория относительности и ее философское истолкование».
Пущенное в этих кругах бойкое стихотвореньице как нельзя лучше выразило тайные вожделения гробокопателей материалистического естествознания. Английский поэт XVIII века Поуп писал:
Безыменный (скрывшийся под кличкой «Сквайр») автор продолжил:
Нет нужды, что вся эта субъективистская и агностическая шелуха должна была отпасть при первом же прикосновении к подлинному содержанию теорий. Как верно заметил в своих статьях и в превосходной, недавно вышедшей книге («Наука в развитии общества») Дж. Бернал, «теория относительности приняла позитивистскую внешнюю форму не по каким-либо глубоким физическим основаниям, а просто потому, что это было выгодно людям, пропагандировавшим позитивистские взгляды…».
Стержневым моментом теории, мы помним, является анализ объективно-реальных связей, существующих между пространством, временем и материей. Основное ядро теории, как отмечалось также, ставит ударение не столько на «относительности», сколько «а независимости формулировки законов природы от состояния движения наблюдателя, то есть на расширении границ абсолютной истины, вскрываемой по ходу познания природы человеком. Этой «абсолютной», или, лучше сказать, объективной, своей стороной теория относительности и была близка физикам-материалистам, боровшимся с самого начала против махистской фальсификации и профанации теории. Со свойственной ему проницательностью эту черту сразу же уловил наш замечательный Умов. «…Итак, — говорил он на Втором менделеевском съезде 21 декабря 1911 года в Москве, — миры природы суть мира относительностей, находящиеся в такой взаимной гармонии, что из них мы почерпаем представление об абсолютных законах природы». Планк выразил ту же мысль в следующих словах: «Особая ее (теории относительности) притягательная сила состоит для меня в том, что в основе теории лежит инвариантность[28] законов… и все, что является относительным, в последнем счете оказывается связанным с абсолютным. Без абсолютного относительное в этой теории обрушилось бы, как пиджак, оторвавшийся от гвоздя на стене!»
Это было сказано Планком на первом же семинаре, проведенном в Берлинском университете сразу после выхода «Zur Elekirodynamik bewegter Körper».
С гениальной ясностью стихийно-материалистическое содержание новой механики было выражено самим Эйнштейном в том предисловии в книге Яммера, о котором упоминалось выше, а также тогда, когда один-единственный раз в своей жизни он согласился — в беседе с журналистами — выразить «в двух словах» сущность теории относительности:
«Суть такова: раньше считали, что если каким-нибудь чудом все материальные вещи исчезли бы вдруг, то пространство и время остались бы. Согласно же теории относительности вместе с вещами исчезли бы и пространство и время…»
Как видим, тут не говорится ни слова ни об «относительности», ни о «приборах», ни о «наблюдателях». Нет нужды! Изготовленный услужливыми перьями миф о позитивистском обличье теории относительности был пущен в ход и пошел гулять по свету! С ним вместе выпорхнула легенда о принадлежности самого Эйнштейна к «философской школе Маха».
В этой книге собраны публицистические очерки, объединенные общей темой. Речь пойдет о той своеобразной и изощренной форме, в которой выступают сегодня древние суеверия и мистические ритуалы, такие, как, колдовство, телепатия, магия, спиритизм, «волшебный прут», «третий глаз» и так далее. Над некоторыми из этих первобытных верований, дошедших к нам из времен детства человечества, можно было бы посмеяться и не придавать им чрезмерного значения. Но что сказать о суевериях, когда они гримируются «под науку», присваивают себе терминологию и внешние приемы науки, жонглируют мнимыми «научными» экспериментами и столь же сомнительными «гипотезами»? Тут уж не до смеха.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.