Алая линия - [56]

Как бы там ни было, но и в этом году седобородый гость долгие часы просиживал в «голубятне». Там, угнездившись на пустой бочке, он через узкую бойницу обозревал тихое море. Обозревал молча, перебирая длинными пальцами вишнево-красные четки.

Людям богобоязненным четки нужны как воздух. Перебирая их гладкие зерна, добрые христиане ведут счет молитвам. И коли дал кто-либо зарок триста сорок шесть раз прочесть «Отче наш» или «Аве Марию», чтобы отмолить тяжкий грех или испросить у Пресвятой Девы десяток-другой дукатов, то с четками в руках он не пропустит «Аве Марию» ни в тридцатый, ни в трехсотый раз, да и не даст при этом лишку.

Однако сеньор командор богомолом не был. Богомолы шепчут молитвы и усердно шевелят губами, а сеньор командор сидел на бочке с каменным лицом и не возносил молений ни к Господу Богу, ни к его небесным альгвасилам.

Не молитвы, а думы нанизывал он на красные четки – четки из душистого, твердого как кость, бразильского дерева.

И хотя давно, очень давно у сеньора командора побелела борода, но память у него была крепкая. Он помнил и ненастные дни марта 1493 года, когда довелось ему сопровождать адмирала Колумба в монастырь Марии Благостной. Помнил и таверну «Золотого петуха» в Триане, и ночной бой с копейщиками Святой Эрмандады, и задушевные беседы с колченогим послом королевы Изабеллы. Это были приятные, милые сердцу воспоминания. Но, увы, куда чаще приходили ему на ум события не столь отдаленного прошлого.

Много воды утекло с тех пор, когда не без его помощи вспухла на карте мира алая линия тордесильясского раздела. Да, не мало труда приложил он, тогда еще чернобородый кавалер дон Дуарте Пашеко Перейра, чтобы Португалия и Кастилия разделили между собой земной шар, как спелое яблоко.

Королю Жуану так и не пришлось воспользоваться плодами этой полупобеды. Он скончался в замке Сан-Жоржи, и 25 октября 1495 года дон Руи да Пина – было это в час заката – принял последний его вздох.

Девять минут отнимает сейчас у дона Дуарте крутая лестница дозорной башни. А тогда, в тот печальный осенний день, он в одно мгновение одолел высокую лестницу в замке Сан-Жоржи и примчался к дверям королевской опочивальни. Но стражники скрестили перед ним алебарды. Доступ к покойнику был закрыт. К мертвому королю явился живой король, дон Мануэл.

При жизни король Жуан не часто встречался со своим шурином Мануэлом. Дон Жуан терпеть не мог этого длинноносого ханжу. Короля раздражали подобострастные улыбочки дона Мануэла, его прилизанные, жирные волосы, его бегающие по сторонам глаза, его елейный голосок. С плохо скрытым нетерпением дон Мануэл ждал, когда наконец отправится на тот свет не в меру живучий король, и кто знает, быть может, именно он, потирая от радости свои вечно потные руки, принял некогда донесение от ловких отравителей. Тех самых, которые напоили дона Жуана «мертвой» водой в знойном городке Эворе.

К несчастью, после смерти сына законных и прямых наследников у дона Жуана не осталось. Скрепя сердце смертельно больной король вынужден был признать дона Мануэла своим преемником. Согласия короля добивалась королева донья Леонор, за Мануэла горой стояли князья церкви и князь всех князей, Аптекарь Сатаны – папа Александр. В час, когда не стало короля Жуана, епископы и прелаты, как воронье, слетелись в замок Сан-Жоржи. Они толпились у входа в королевскую опочивальню, их острые локти вонзались в спину и в грудь дону Дуарте. Через его голову, тихо каркая, они переговаривались друг с другом, с нетерпением ожидая нового короля.

И вот распахнулись настежь двери, и дон Мануэл I, король Португалии, Алгарви и Гвинеи, показался на пороге. Через левое его плечо было переброшено узорчатое покрывало, весь он был в поту, хотя в старом замке всех до костей пробирал осенний холод. Не отвечая на поклоны, он рысью пробежал мимо изумленных прелатов и царедворцев. На мгновение край покрывала отнесло в сторону, и дон Дуарте приметил, что в левой руке король держит большую черную шкатулку. Дон Дуарте не раз видел эту шкатулку с хитрым замком итальянской работы. Король Жуан хранил ее у своего изголовья и ключ от нее носил на шее. Однажды – случилось это в замке Торрес-Ведрас, в ту пору, когда там собрались все португальские звездочеты, – король, открывая заветную шкатулку, сказал дону Дуарте: «Этот ларец для меня дороже всех рубинов и алмазов моей сокровищницы. В нем ключи к Индии…»

Королю не задают вопросов, и дон Дуарте молча выслушал это неожиданное признание. А год спустя дон Руи да Пина сказал как-то дону Дуарте, что в черном ларце король хранит карты африканских и индийских морей и секретные бумаги, которые он называет росписями грядущего похода в Индию – экспедиции, чей путь пройдет вдоль берегов Африки, обогнет мыс Доброй Надежды и оборвется у ворот Индии, в гавани Каликут. И, быть может, тебе доведется повести наши корабли в Индию, потому что имя твое я видел в одном заветном списке.

Под полой, как вор, король Мануэл вынес черную шкатулку из опочивальни дона Жуана. Кто знает, быть может, он трясущимися руками сорвал с шеи покойного короля золотую цепочку, на которой висел небольшой ключ с тройной бородкой…