Алая карта - [37]
— А что твой муж?
— Он спит.
Ее руки обвились вокруг моей шеи, я обнял ее за талию. Напряженный миг измены. Она опомнилась первой, отстранилась, села на ручку кресла.
— Ты прекрасно здесь устроился!
«Здесь»! То есть у Вильбера! Странное замечание. Как минимум неуместное. Люсиль часто недостает такта.
— Привыкаю понемногу.
— Ты позволишь?
Не дожидаясь ответа, она мелкими шажками пошла по комнате, чуть наклонив вперед голову, что делало ее похожей на принюхивающуюся кошку. Быстрый взгляд в сторону спальни, другой — мимоходом — в приоткрытую дверь ванной.
— Очень мило, — решает она. — Но мне не нравится, как расставлена мебель. Письменный стол нужно расположить у окна, так тебе будет лучше работать… Ты ведь пишешь… время от времени. Эти бумаги…
— Нет, не трогай! — Я убираю записи и улыбаюсь. — Это так, ерунда.
— Дай мне прочесть… Прошу тебя.
— И речи быть не может.
— Ты замыслил новый роман?
— Угадала… На это уйдет много времени.
— Ладно, я поняла. Будь душкой, помоги мне передвинуть стол к окну. Увидишь, так будет лучше.
Она очень возбуждена. Закончив со столом, переносит кресло под люстру и оглядывает комнату. На ее лице написано сомнение.
— Я бы все здесь переустроила — с твоего позволения, конечно. Хочу, чтобы ты работал. Понимаешь, Мишель, я считаю тебя немного ленивым. Работай! Ради меня. Ради твоей Люсиль! Я буду очень тобой гордиться!
Я едва сдерживаюсь, чтобы не зарычать от ярости. Хочу, чтобы она поскорее ушла, тогда я смогу вернуть стол и кресло на прежние места. Ненавижу, когда трогают мои вещи и распоряжаются мной самим. Я буду работать — если захочу. В коридоре я принужденно улыбаюсь ей на прощанье, закрываю дверь и отправляю розу… ее розу в помойку. Сегодня вечером, за ужином, напущу на себя мрачный вид — пусть всполошится и поухаживает за мной. Небольшая плата за доставленное неудобство!
Черт меня дернул сказать Люсиль, что я намерен сочинить еще один роман. Теперь она донимает меня, требует, чтобы я приоткрыл тайну. Она воображает, что я уже выстроил сюжетную линию, и жаждет ее услышать. Люсиль представляет себе труд литератора как работу портнихи: создаешь модель, кроишь, сметываешь, примеряешь на манекенщицу. Она хотела бы стать этой «манекенщицей», то есть первой читательницей или даже критиком. Я тщетно пытаюсь объяснить, что у писателей все происходит иначе, Люсиль мне не верит.
— Противный злюка, — говорит она. — Держишь меня за идиотку. А я просто хочу помочь.
И я импровизирую… особого труда это не составляет, мне совершенно ясно, что нравится Люсиль: эпическое полотно в стиле Бернстайна,[21] страсти банальные, но накалены до предела. Каждый день, за ужином, я сочиняю сногсшибательный сценарий. Иногда она так увлеченно слушает, что делает знак официантке подождать, и бедная девушка стоит столбом с тяжелым подносом на руке.
— Как она собирается из этого выпутаться? — нетерпеливо интересуется Люсиль (она сразу начала олицетворять себя с главной героиней).
— Пока не знаю.
— Врунишка!
Я откидываюсь назад, чтобы позволить Жюли расставить посуду и успеть придумать новый поворот сюжета. Потом я рисую портрет женщины, подумывающей о том, чтобы убить мужа, и по-фарисейски интересуюсь мнением Люсиль.
— Тут у меня сомнения… Что бы ты посоветовала?
Люсиль в восторге и готова высказаться. Она убеждена, что женская психология так загадочна и своеобразна, что мужчина просто не способен постичь все ее тонкости. Мысль о том, что моя героиня хочет умертвить мужа, не смущает ее: женщина вполне может так поступить, если «оскорблено ее женское достоинство».
Все это совсем не весело. Игра меня забавляет, но я прекрасно осознаю, что это злая игра. Люби я Люсиль по-настоящему, вряд ли стал бы проводить над ней столь изощренный эксперимент. Изощренный и по большому счету бессмысленный. Люсиль либо разгадала мой маневр, либо ей не в чем себя упрекнуть. Если она поняла, что я пытаюсь выведать правду о смерти Жонкьера, значит, ее практический ум чертовски изворотлив, хотя литературное чутье у нее отсутствует напрочь. Не странно ли быть такой проницательной и одновременно такой… примитивной? Неужто женская психология еще более запутанна, чем я предполагал?
Как бы там ни было, глупая сентиментальность Люсиль меня ужасно раздражает. Она свято верит в мой талант, но я лучше, чем кто бы то ни было другой, знаю, что я не писатель. Люсиль по-матерински заботливо подталкивает меня к написанию романа, но он никогда не «родится». Я слишком стар. Я бесплоден. Иногда я придумываю новый нелепый поворот истории только для того, чтобы она сказала… ну, не знаю, что-то вроде «это уж слишком!» или «по-моему, ты увлекся»… Такие слова прозвучали бы как критическое замечание… призыв к порядку.
Ах, как сильно я мог бы любить эту женщину, если бы она перестала верить в меня!
Я никого ни о чем не просил. Скрылся от мира в «Гибискусе», чтобы тихо доживать свои дни, но меня и здесь нашли и заставляют шевелиться. Так мальчик тыкает палочкой в жабу, чтобы та подпрыгнула. Я чувствую, что вот-вот сорвусь и выкрикну в сердцах: «Оставь меня в покое с этим романом, давай поговорим о чем-нибудь другом!» На ум приходит строчка из стихотворения:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во время служебной командировки в Австрию пропал без вести российский гражданин, чеченец по национальности, владелец небольшой компьютерной фирмы Асланбек Русланов. В Вену вылетел сотрудник Российского национального бюро Интерпола майор Гольцов.Найти исчезнувшего российского бизнесмена нужно было как можно быстрее, так как на его счету в австрийском банке аккумулировались десятки миллионов долларов, предназначенных для закупки чеченскими боевиками новейших систем вооружения.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Два предприимчивых и храбрых друга живут случайными заработками. То в их руки попадает лучший экземпляр коллекции часов («Говорящие часы»), то на чужой жетон они выигрывают кучу денег («Честная игра»), а то вдруг становятся владельцами прав на песню и заодно свидетелями убийства ее автора («Бей ниже пояса, бей наповал»). А это делает их существование интересным, но порой небезопасным.
Джорджо де Кирико – основоположник метафизической школы живописи, вестником которой в России был Михаил Врубель. Его известное кредо «иллюзионировать душу», его влюбленность в странное, обращение к образам Библии – все это явилось своего рода предтечей Кирико.В литературе итальянский художник проявил себя как незаурядный последователь «отцов модернизма» Франца Кафки и Джеймса Джойса. Эта книга – автобиография, но автобиография, не имеющая общего с жизнеописанием и временной последовательностью. Чтобы окунуться в атмосферу повествования, читателю с самого начала необходимо ощутить себя странником и по доброй воле отправиться по лабиринтам памяти таинственного Гебдомероса.
На этот раз у Александра Турецкого особенно трудная и опасная работа. Похищают сына Президента кавказской республики, который является козырной картой в широкомасштабной международной игре. Сулящая бешеные прибыли акция привлекает внимание крупнейших концернов, мафии и кое-кого еще…
Они живут такой же жизнью, как и миллионы из нас. У них много общего: они влюбляются, женятся, разводятся, заботятся о детях, а иногда опрокидывают кружку пива или стаканчик чего покрепче. И вместе с тем это абсолютно разные люди: кто-то ненавидит оружие, но обожает шахматы, а кто-то обладает феноменальной памятью. У каждого из них свои слабости, недостатки и таланты. Но все они служат в полиции, расследуют преступления под началом Мартина Бека. В романе «Запертая комната» Мартин Бек и его помощники должны будут решить большое количество головоломных проблем.
Внезапная смерть Ги Бруара потрясает обитателей острова Гернси, щедрым покровителем и благодетелем которого Бруар был долгие годы. В убийстве обвиняют молодую американку Чайну Ривер, гостившую в доме Бруара. Ее брат ищет помощи у единственного знакомого ему в Англии человека — у Деборы Сент-Джеймс, жены известного эксперта-криминалиста. С ужасом узнав, что ее старинная подруга арестована, Дебора уговаривает своего мужа Саймона поехать вместе с ней на остров, чтобы предотвратить судебную ошибку и найти настоящего преступника. Элизабет Джордж — выдающийся мастер детективного романа.
Когда Матс Сверин, финансовый директор масштабного социального проекта, затеянного коммуной Фьельбаки, был найден застреленным в затылок, перед детективом Патриком Хедстрёмом встало несколько непростых вопросов. Во-первых, каким был Матс? Буквально каждый его земляк отзывался о нем сугубо положительно, но при этом ничего о нем не знал. Стало быть, Сверину было что скрывать. Во-вторых, связано ли убийство с работой Матса или тут замешаны личные мотивы? Второй вариант вполне возможен, ибо Патрик узнал, что совсем недавно в эти края вернулась давняя любовь Матса.
В глубине души любой преступник, каким бы безжалостным он ни был, желает того же, чего ждет от мира невинное дитя: любви и признания.Невдалеке от городка, затерянного во Французских Пиренеях, расположен Институт психиатрии, где содержатся психопаты, маньяки и серийные убийцы. Охрана там очень надежная, но, когда неподалеку происходит несколько убийств, подозрение все равно падает на пациентов института. Поэтому полиции и сотрудникам клиники придется объединить усилия, чтобы распутать цепь странных и чудовищных преступлений…