Алая цитадель - [9]

Они поднялись по длинной лестнице и миновали бронзовую дверь. Конан держал меч наизготовку, ожидая нападения, но в цитадели царила тишина. Пройдя темным коридором, они вступили в зал, где покачивались зрительницы, наполняя воздух дивными ароматами. Никто не встретился им по пути.

— Рабы и солдаты живут в другом крыле цитадели, — объяснил Пелиас. — Сегодня их господина нет, и они, наверное, пьют вино и сок лотоса.

Конан выглянул из высокого стрельчатого окна с золотыми подоконниками, выходящего на широкую террасу, и крякнул от неожиданности, увидев синее небо, усеянное звездами. Его заточили в каменный мешок с первыми лучами солнца, а сейчас было за полночь. Он и не подозревал, что пробыл под землей так долго. Внезапно он обнаружил, что ужасно проголодался.

Пелиас провел Конана в зал с позолоченными сводами, серебряным полом и стенами, облицованными лазуритом, и там устало опустился на диван.

— Наконец-то я вижу золото и шелка, — сказал он. — Тзота уверял, что он выше телесных наслаждений. Но он — полудемон, а я — человек, хотя и волшебник. Я люблю удобства и вкусную еду. Между прочим, Тзота скрутил меня, когда я выпил лишнего и уснул. Вино — предатель, клянусь белоснежными грудями Иштар! И хитрый предатель: стоило о нем вспомнить, а оно уже на столе. Надо воздать ему по заслугам. Налей-ка мне чашу, друг мой… Ан нет, я забыл, что вы король. Я вас сам обслужу.

— К демонам церемонии, — проворчал Конан, наполняя хрустальную чашу и подавая Пелиасу. После чего опрокинул над собственным ртом кувшин. — Этот пес знает толк в вине, — заметил он, вытирая губы. — Но, клянусь Кромом, нет смысла ждать, пока проснутся солдаты и перережут нам глотки.

— Не беспокойтесь, друг мой. Не желаете ли посмотреть, что поделывает Страбонус?

Глаза Конана заблестели. Он до белизны в суставах стиснул рукоять меча.

— Страбонус! — воскликнул он. — Как я мечтаю выпустить ему потроха!

Пелиас взял со столика из черного дерева большой блестящий шар.

— Хрустальный шар Тзоты. Детская игрушка, но при нехватке времени на более серьезные чары вполне годится. Смотрите, ваше величество!

Он поставил шар перед Конаном, и тот вгляделся в его сумрачную глубину. Перед ним вереницей проплывали образы. Вот знакомый пейзаж: пологие берега извилистой реки, равнина, которую обступили низкие холмы. На северном берегу высится крепостная стена города, вдоль нее тянется ров.

— Клянусь Кромом! — вскричал Конан. — Это Шамар! Его осадили проклятые псы!

Захватчики уже переправились через реку и разбили лагерь в узкой долине между городом и холмами. Солдаты лезли на стены, их доспехи поблескивали в лунном свете. Со стен и башен на них сыпались стрелы и камни, штурмующие пятились и снова шли на приступ.

Конан выругался, а между тем эта сцена сменилась другой: высокие башни и сверкающие купола пронзают туманное небо. Конан узнал свою столицу Тарантию, охваченную смятением. Он видел пуантенских рыцарей в стальной броне, самых верных своих воинов, выезжающих из ворот. Народ, столпившийся на улицах, бранил и освистывал их. Он видел, как рыцари с гербом Пеллиа на щитах врывались в башни и дома и творили бесчинства на улицах и площадях. И над всем этим нависало призрачное, искаженное гримасой торжества лицо принца Арпелло де Пеллиа.

Изображение всколыхнулось и сгинуло.

— Вот оно что! — сжал кулачищи Конан. — И народ предал меня… Стоило мне уехать…

— Не совсем так, — перебил его Пелиас. — Людям сказали, что вы умерли, и теперь некому защитить их от захватчиков и предотвратить междоусобицу. Естественно, они приняли сторону сильнейшего из дворян, чтобы избежать ужасов анархии. Люди помнят недавние войны и не доверяют вашим пуантенским рыцарям… А Арпелло — самый влиятельный принц метрополии.

— Как только я вернусь в Аквилонию, он лишится головы и будет гнить в яме у Башни Изменников! — Конан заскрипел зубами от злости.

— Как бы вы ни спешили, — напомнил Пелиас, — Страбонус явится в столицу раньше вас. А его рыцари разграбят по пути все ваше королевство.

— Твоя правда! — Конан метался по залу, как лев в клетке. — Самый быстрый конь не домчит меня до Шамара раньше полудня. А если бы и домчал — это не спасло бы королевство, ведь крепость скоро падет. От Шамара до Тарантии скакать не меньше пяти дней, даже если насмерть загнать лошадей. Прежде чем я попаду в столицу и соберу армию, Страбонус окажется у наших ворот. А собрать войско нелегко — проклятые дворяне разбежались по своим уделам, услыхав о моей смерти. Народ изгнал Тросеро де Пуантена, и никто не помешает алчному Арпелло завладеть короной… и сокровищами. Он отдаст страну в руки Страбонуса в обмен на соломенный трон, а едва уедет Страбонус, поднимет народ на восстание. Но дворяне не поддержат его, и Страбонус воспользуется мятежом как предлогом, чтобы открыто захватить королевство. О, Кром и Сет! Дайте мне крылья, чтобы домчаться до Тарантии с быстротой молнии!

Пелиас, задумчиво барабанивший пальцами по нефритовому столику, при последних словах Конана резко встал и поманил его за собой. Король, охваченный печальными мыслями, поднялся вслед за ним по мраморной, с золотыми перилами, лестнице на самую высокую башню.