Алатырь - [7]

— Вот ещё, смотри, — Дарислав протянул небольшую серебряную пирамидку.

Ирислав взял её и внимательно рассмотрел.

— Да, необычные предметы. Отвезём их Хранителю, он наверняка знает, что с ними делать.

Подошёл Буслай, наклонился над поверженным врагом, спустя несколько секунд поднялся, держа в руках голову существа, похожего на ящерицу; кожа была чешуйчатая, глаза крупные, овальные, и через всю голову проходил невысокий гребень…

* * *

Сан Саныч проснулся весь мокрый. Звонил сотовый. «Надо же, приснится такое», — выругался он. Саныч взял телефон и посмотрел на экран, он был чист, ни номера телефона, никакой другой надписи на нём не было. Так мог звонить только один человек, которого он хорошо знал.

— Да, — ответил он сонным голосом.

— Привет, Саныч. Узнал?

— Здорово, Степаныч.

— Узнал значит. Что-то голос у тебя… Чем занимаешься в данный момент, не сильно занят?

— Степаныч, я вообще-то уже сплю, вернее спал.

— Извини, что разбудил, хотя время ещё детское, только двенадцать.

— Степаныч, а где заученные фразы, как дела, как поживаешь, ну и всё остальное в том же духе?

— Да я… это… при встрече хотел спросить, — слегка растерявшись, ответил он.

— При встрече? — переспросил Саныч и продолжил: — Степаныч, мы с тобой уже сто пятьдесят лет не виделись.

— Да ладно тебе, Саныч, только в прошлом году созванивались.

— Ах, ну да, прошёл уже год, можно и позвонить, — ответил Саныч.

— Саныч, хорош дуться.

— Ладно, Степаныч, это всё шуточки, но я тебя знаю, ты просто так звонить не будешь. Не ходи вокруг, говори, что случилось, — окончательно проснувшись, сказал он.

— Саныч, дело есть, нужно поговорить.

— Утром и поговорим.

— Дело серьёзное и неотложное, нужно сегодня переговорить.

— Сейчас? Время-то уже… Ах да, детское. Давай на завтра перенесём, на взрослое время, твоё дело.

— Разговор не терпит отлагательств, — не обращая на иронию в его словах, продолжал Пётр. — Саныч, нужно переговорить сейчас.

Он выделил последнее слово.

— Степаныч, если ты так настаиваешь, что дело серьёзное, значит, действительно что-то случилось.

— Пока ещё нет, но может. Подъезжай и поговорим.

— Как я понял, отложить на завтра нельзя? — попытался ещё раз спросить Саныч.

— Нет.

— А ты где есть-то?

— Я до сих пор в офисе, представляешь? Работы много, и когда дома буду, не знаю.

— Понял. Ты всё там же?

— Да, где ты был последний раз, — сказал Степанович и добавил, — внизу скажешь, что ко мне, я предупрежу охрану.

— А я думал, будет оркестр, цветы… Шучу. Скоро буду.

— Подъезжай, жду тебя.

Саныч положил телефон на тумбочку.

— Снова загадки, — произнёс он вслух, — не люблю я их.

Перед глазами всё ещё было лицо приснившегося существа. «Странный сон»… Во сне он был Ириславом и всё происходящее видел своими глазами. Раздумывая над увиденным, Саныч встал, прошёл в ванную, привёл себя в порядок. Быстренько перекусил и вышел на улицу. Это лето в Москве выдалось очень жарким, вот и сейчас несмотря на поздний вечер на улице было душно. Саныч сел в свой автомобиль, сон до сих пор не выходил из головы, да и разговор со Степановичем тоже. «Ладно, разберёмся», — подумал Саныч, завёл машину, выехал на Новослободскую улицу и направился в центр Москвы.

* * *

До Никольской он добрался минут за тридцать. На проходной его пропустили, проводив пристальным взглядом. Саныч поднялся на третий этаж, в приёмной никого не было. Он зашёл в кабинет.

Кабинет был обставлен скромно, пол был покрыт ковролином, несколько столов стояли буквой «Т», три шкафа с бумагами, на стене висела большая карта Москвы и области с пометками на ней. Петрович прохаживался по кабинету с заложенными за спину руками.

Обернувшись, он пошёл навстречу Санычу, они крепко пожали друг другу руки, обнялись.

— Здорово, дружище! — сказал Пётр.

— Привет, привет, — произнёс Саныч.

— Ну, присаживайся, Саня. Может, коньячку выпьем за встречу?

— Нет, благодарю.

— А я, пожалуй, выпью, — Пётр Степанович подошёл к шкафу, открыл бар, достал бутылку коньяка, две рюмки, поставил на стол, налил одну и выпил.

Минут тридцать разговаривали, вспоминая былое, о сегодняшнем беспределе, который происходит в стране, о молодёжи, куда она катится и как на неё рассчитывать в будущем, о душевном упадке в стране, что людей интересует только материальная сторона…

Прервал разговор Саныч.

— Степаныч, ты меня поднял среди ночи, чтобы просто поболтать? Я так не думаю. Давай выкладывай, что задумал?

— Я даже не знаю, с чего и начать.

— Ты, главное, начни, а дальше само пойдёт, — сказал Саныч и вопросительно посмотрел на Петра Степановича.

— Да я вот думаю, как бы поделикатнее тебе объяснить всё.

— Степаныч, поделикатнее будешь с барышнями разговаривать, — ответил ему Саныч.

Пётр Степанович встал, прошёлся по кабинету, присел напротив Саныча.

— Саныч, а ты что злой такой?

— Да не знаю, что-то я последние дни сам не свой. Как подменили. Сон ещё этот из головы не идёт.

— Что за сон?

Саныч пересказал приснившийся сегодня сон.

— Захватывающе, — сказал Пётр Степанович.

— Так ты представляешь, что это именно я был. И так всё отчётливо, как будто это и не сон вовсе. Такое ощущение, что я на самом деле там был. Голова ещё эта, до сих пор перед глазами стоит. Раньше мне ничего подобного не снилось.