Аламазон и его пехота - [17]
— Ну, ты… — начал было Кандыр-коротыш, берясь за саблю, но вынуть ее почему-то не посмел и, тяжело дыша от злости, замолчал.
— Это же сумасшедший, хих-тьфу! — льстиво заговорил Тыртык, сплюнув в сторону. — Не обращайте на него внимания!
— Так оно и есть — сумасшедший! — согнувшись еще ниже, подтвердил Шылпык.
Кандыр-коротыш успокоение посмотрел вокруг и, достав из-за пазухи маленькую тыкву для наса, высыпал на ладонь щепотку и предложил Тыртыку угоститься.
Тыртык, осторожно взяв наса и положив его под язык, восхищенно уставился в тыквушку, окаймленную перламутровыми пластинками и резьбой.
— Работа усто Халила, да? — с трудом выдавал он.
— Да, он недавно сделал несколько таких, но ни одна полностью не повторяет вторую. Вот только эта — точная копия той, которую я недавно уронил в сай. Усто Халил делал ее по моему личному заказу!
Аламазон навострил уши. Где-то раньше он видел такую тыкву — маленькую, красивую, и запомнил перламутровые пласгонки и две маленькие жемчужины на пробке…
Братцы! Смотрите! — завопил вдруг один из стрелков, пришедших вместе с Кандыр-коротышкой. — Он сел…
Он посмел осквернить…
Голос у него осип от негодования. Все оглянулись в сторону холма и застыли. Ишмат, крепко держась за шею осла, сидел на нем, вытянув ноги. Животное, не привыкшее к такому обращению, брыкалось и пыталось лягнуть неожиданного всадника, но Ишмат ударами кулака принуждал его двигаться вперед. Не успел никто произнести и слова, как осел сильно взбрыкнул и Ишмат полетел на землю. Когда он, держась за голову, встал, то увидел, что стражники стоят и остолбенело смотрят на него.
— Держите его! — опомнился Кандыр-коротышка. — Он осквернил священное животное! Смерть ему!
Тогда Шылпык, выступив вперед, обратился к разгневанному коротышке:
— Стойте, хоп-па! Осмелюсь напомнить, что мы должны сдать его живым в руки Фискиддина Фискала.
Это охладило пыл Кандыра. Он только ткнул в Ишмата, перепуганного до смерти, копьем и махнул рукой:
— Ладно, оставьте его. Но только обязательно доложите почтенному Фискиддину и об этом… Пусть покарает его сам Создатель!
— Ну и угораздило тебя! — прошептал Аламазон, когда они снова в сопровождении Тыртыка и Шылпыка отправились в путь. — Говорил же Хумо Хартум, что ишак у них священное животное!
— Да я забыл! — плачущим голосом оправдывался Ишмат. — Увидел ослика и вспомнил нашего длинноухого. На нем, бывало, катаешься, катаешься, и ничего. Ой, быстрее бы нам вернуться! И он опять стал хныкать и вытирать слезы.
Аламазон пристроился к Хумо Хартуму и зашагал с ним рядом.
— Вы обещали рассказать, когда осел стал здесь священным животным.
Старик насмешливо улыбнулся, теребя седую бороду, потом тихо начал свой рассказ. Тыртык и Шылпык, шагавшие впереди пленников, не обращали на них внимания, они стремились быстрее попасть в свои дома.
Как явствовало из рассказа Хумо Хартума, Маджиддин Равшани в своей «Книге скорби» приводил эпизод, когда маленький Мадумар в первые дни своего пребывания в Юлдузстане случайно повстречал старую ослицу. Он был младшим в семье, еще тосковал по соске, и потому, когда ослица легла, осторожно пристроился к ней и начал сосать теплое молоко. Его наказали и забыли об этом. Но впоследствии, когда Мадумар стал визирем, насмешники стали называть его «ослиный сын». Тогда Мадумар объявил осла священным животным и заставил поклоняться ему.
— А как попала сюда старая ослица? — спросил Аламазон, но старый Хумо этого не знал.
Пока они беседовали, вдалеке показались очертания дворца. Зрелище в самом деле было величественным.
Освещенный звездами-планетами, он переливался миллионами огней — это сверкали драгоценные камни самых разных оттенков. Дорога, выложенная глиняными плитками, стала шире. Появились и дома — высокие, с древними стрельчатыми арками, с куполами, украшенными узорами, с красивыми двориками, оплетенными зеленью желтовато-алых кустов. На мраморных плитах, которые заменили глиняные, стали попадаться изображения то персика пожелание здоровья и благоденствия, то надпись с изречением. Сквозь алебастровые решетки домов смотрели на путешественников жители города — в красных чапанах, тюбетейках, кое-где были видны чалмы.
— Есть хочу! — заныл Ишмат. — Давайте остановимся!
— Быстрее, не разговаривать! — подтолкнул его Тыртык. Потом, словно спохватившись, пробормотал:
— Если мы доставим их во дворец в таком виде, как бы нам не попало!
— Да, надо их приготовить! — поддакнул Шылпык.
Они свернули в боковую улицу. Там Тыртык подошел к дувалу и, протянув свою длинную руку, сорвал пучок какой-то травы.
— Ну-ка, натирайтесь! — приказал он.
Ишмат, ни слова не говоря, стал тереть пучком руки и плечи. Кожа его вмиг стала серой и словно присыпанной пылью. Тыртык подал второй пучок Аламазону:
— И ты тоже пошевеливайся!
— Я, пожалуй, останусь здесь, — проговорил Хумо Хартум. — Недалеко отсюда живет мой старинный друг. Я попрошу, чтобы он приютил меня на время. Может, мальчики помогут мне донести узел?
— Ха, у него еще есть друзья! — захихикал Шылпык. — Кому ты сейчас нужен?
— Ты думаешь, все люди похожи на тебя? — насмешливо улыбнулся Хумо Хартум.
Анхель – мальчик, не знавший своей матери и воспитанный деспотичным отцом, становится свидетелем странного небесного явления. Парнишка даже не догадывается, что это знамение предназначалось именно ему, а всё для того, чтобы он мог спасти мир от надвигающейся катастрофы. В испанском городке Толедо, куда Анхель приезжает с отцом на астрономический симпозиум, он знакомится со старой крысой Генри, от которого и узнает об удивительном мире Заоблачности и о своем предназначении – остановить тьму. Сможет ли Анхель спасти человечество и прослыть Великим Воином? Открывайте книгу и вы всё узнаете!
Унция – девочка, потерявшая родителей и нашедшая помощь у невидимых сил. Унция – граммы души, отчаянно ищущей любовь в мире, полном монстров и светлых, прекрасных существ. В целомудренном неведении Унции – все самые драгоценные знания. Она умеет различать добро и зло по звучанию, и это просто: человек своими поступками и мыслями выводит мелодию, которая остаётся в мире навсегда, и которую уже нельзя переписать. Путь Унции к любви проходит одновременно в двух мирах – видимом и невидимом, и ей надо постараться не стать обедом тех, для кого светлая и чистая душа – лучшее лакомство.
«Вундеркидз. Поместье Уэйкфилд» – вторая часть трилогии о юной художнице Нике Мейсон. После побега из Вилдвудской академии она с друзьями оказывается в Мексике. Здесь их ждут испытания предательством, верностью и любовью.
Коринн Ла Мер ничего не боится. Ни скорпионов, ни вредных мальчишек, ни джамби. Духи леса – это просто выдумка, чтобы пугать детей. Но однажды вечером Коринн забирается в чащу махагонового леса – самого древнего и дикого на острове. А на следующий день в деревне появляется подозрительная женщина: неземная красавица со странными глазами. Все поражены таинственной незнакомкой. Одна лишь Коринн чувствует: с ней что-то не так. И когда красотка внезапно является домой к Коринн, девочка понимает, что всем жителям острова грозит страшная опасность.
Вечеринка с ночевкой у Зака Кларка оборачивается первостатейным кошмаром: ни с того ни с сего в округе начинается зомби-апокалипсис. И вскоре охватывает всю страну! Заку с его лучшим другом-ботаником Райсом и школьной королевой гламура Мэдисон предстоит непростая миссия. Оказывается, именно они должны спасти мир от восставших мертвецов – любителей полакомиться чужими мозгами. Но сперва еще надо выжить самим!
Несколько учителей, не сговариваясь, жалуются на трудных учеников в своих классах — и среди первоклассников, и среди подростков. Везде это странная девочка с необычным поведением, которую зовут… Синди Элиана. Кто же такая Синди и сколько ей на самом деле лет?