Аль-Амин и аль-Мамун - [71]

— Да… Я желаю повидать госпожу Зубейду, мать халифа. Умоляю тебя, доложи поскорее обо мне. Я устала с дороги и еле держусь на ногах.

— Ты бедная женщина и тебе будет нелегко попасть на прием к нашей госпоже, потому что она редко впускает к себе таких странниц, как ты. Лучше я попрошу что-нибудь для тебя у управительницы дворца.

Эти слова задели Аббаду за живое. Припомнились старые времена, когда ей не нужно было стоять вот так у ворот и упрашивать стражников, чтобы ее впустили. Слезы нестерпимой обиды душили Аббаду.

— Я пришла не за подаянием, сынок, а по важному делу, которое заинтересует вашу госпожу. Сделай милость — сходи и доложи ей обо мне.

Стражника растрогали слезы старухи и он отправился с докладом к Зубейде. Ожидая ответа, Аббада присела у ворот. Спустя некоторое время стражник вернулся и сообщил:

— Госпожа спрашивает, как тебя зовут.

Этот вопрос застал Аббаду врасплох. Она на минуту задумалась.

— Скажи, что меня зовут Умм ар-Рашид.

От неожиданности все вздрогнули и уставились на нее с удивлением.

— Твое имя Умм ар-Рашид? — переспросил стражник. — Какого же Рашида ты имеешь в виду?

— Твоя госпожа спрашивает о моем имени? — воспрянула духом Аббада. — Так скажи ей, что Умм ар-Рашид, кормилица, стоит у ворот и желает с ней повидаться.

Стражник поспешил во дворец, а Аббада осталась на прежнем месте. Она была довольна, что назвала себя именно Умм ар-Рашид. Это имя могло ей сослужить хорошую службу. Стражник не заставил себя долго ждать:

— Прошу пройти со мной!

Аббада, тяжело опираясь на посох, последовала за стражником. Пройдя сад, они приблизились к дверям дворца. Аббада разулась у входа и прошла в покои вдовы ар-Рашида. За коридором следовала нескончаемая анфилада зал. Кругом сновали стройные служанки-рабыни, с любопытством озирая Аббаду с головы до ног. Никого и ничего не замечая, старуха шагала за провожатым, пока он не вывел ее к большой зале, откуда доносился запах благовоний. Первое, что бросилось Аббаде в глаза, был сводчатый потолок, отделанный сандаловым деревом. Зала была украшена замысловатой вязью изречений, искусно вплетенной в орнамент, и шелками различных оттенков. По стенам залы спускались подвешенные на золотых крюках занавеси, на которых были вышиты стихотворные строфы. Пол устилал пышный ковер, необычайно больших размеров. Скамьи и подушки ослепляли взор своим великолепием. Но для Аббады все это было не в диковинку. Она привыкла к роскоши в доме сына, где она жила в дни благоденствия и процветания Бармекидов. Сейчас ее внимание всецело было поглощено тем, чтобы любой ценой снискать расположение Зубейды и спасти свою внучку.

Глава 51. Разговор с глазу на глаз

Переступив порог залы, Аббада осталась стоять у дверей, ожидая, когда ей предложат приблизиться и сесть. Посредине залы, на ложе черного дерева, усыпанном драгоценными камнями, опершись на шелковые подушки, восседала Зубейда. На ней было платье небесного цвета, поражавшее взор своей яркой голубизной, а на голове — переливающаяся дорогими камнями повязка с изображением павлина. Аббаде показалось, что Зубейда принарядилась специально для этой встречи. В то время как старуха терпеливо ждала, вдова халифа была, казалось, поглощена тем, что собирала в стоявшую перед ней чашу из слоновой кости крупицы мускуса, рассыпавшиеся по подушке. Аббада решила, что ее просто не замечают, и слегка кашлянула. Зубейда подняла на нее глаза и с пренебрежением бросила:

— Кто ты?

Этот вопрос придал старухе смелости и она шагнула вперед.

— Я — твоя рабыня, Аббада.

Удивленно вскинув брови и презрительно поджав рот, Зубейда искоса рассматривала Аббаду, стоявшую теперь ближе к ней.

— Аббада? А мне доложили, что приема просила Умм ар-Рашид…

— Госпожа, я и есть Умм ар-Рашид. Присмотрись ко мне повнимательнее, может, ты и признаешь меня?

— Я признала тебя, Аббада, — рассмеялась Зубейда, — неужели ты все еще жива?

В этих словах было столько презрения и насмешки, что они больно кольнули самолюбие старухи, но она сумела сдержать свой гнев.

— Да, я все еще жива, назло моей горемычной судьбе.

— Твои несчастья — награда за неблагодарность, — зло рассмеялась Зубейда и добавила: — Садись!

Так и не оправившись от нанесенной обиды, Аббада присела на место, которое ей указали. Она уже сожалела о своем приходе сюда, но голос ее души постоянно напоминал ей о Маймуне, и мысль о том, что она пришла спасти свою внучку, придала ей новые силы.

— Госпожа, я всегда платила добром за добро, — продолжала Аббада, — но бог видит правду и лучше моего воздаст каждому по заслугам.

— Я согласна с тобой, — усмехнулась Зубейда, — все в руках божьих, и он воздает каждому за его деяния. Теперь ты видишь, к чему привели старания твоего мужа и твоих детей захватить халифский престол? Ты видишь, к чему ведет вероломство? Видишь, как наказывается дерзость по отношению к владыкам? Видишь, чем оборачиваются для вас самих ваши козни? По моему расчету ты уже давным-давно должна была бы лежать в могиле, куда тебя свела бы гибель сына, а ты все еще жива.

Аббада молча выслушала слова Зубейды, и когда та кончила, тихо произнесла:

— Моя повелительница! Я пришла сюда не сводить старые счеты. Я надеялась, что встречу здесь сострадание. Ведь ты мать и тебе ведомы материнские чувства, а теперь у тебя есть и внуки, которых ты любишь…