Аквариум для сушеной воблы - [12]

Только он приоткрыл дверь, как замелькали тени и голоса зазвучали ближе.

— Нет, пойдемте на кухню, я не собираюсь таскать вам еду в гостиную... — заявил один из женских голосов, взяв слишком высокую ноту.

— Что за плебейство, распивать чаи на кухне! — возразил другой, более капризный голос.

— Я рассчитала экономку, слишком идейная, терпеть не могу таких! — продолжила дама с визгливым голосом. Определенно он принадлежал вдове, а как со Штольцем-то мурлыкала, ни капли раздражения.

На кухне гремели чашками... Мы же раздумывали, что предпринять — остаться на месте или продвинуться поближе.

Однако интересующие нас люди уселись почти у нашего носа, и не нужно было делать очередную глупость, лезть напролом. Единственное неудобство — пришлось прикрыть дверь. Мы оказались в кромешной темноте.

Только бы не расчихаться от стиральных порошков. Вдохновляло лишь то, что слышимость была великолепная, хотя слушать особо было нечего, троица была занята едой.

У меня свело желудок, с часу дня и маковой росинки во рту не было, не считая двух жутких коктейлей, выданных нам в «Страусе».

— Здесь останешься? — чересчур резко прозвучал голос вдовы, так напугавший меня.

— Надеюсь, не прогонишь нас на ночь глядя...

— Оставайтесь, места много, но на будущее... — вдова сделала красноречивую паузу. — Носа сюда не показывай! — и каблучки ее туфелек застучали у нас прямо над головами.

Ничего интересного. Так бездарно потратить время, уж лучше б с Аркашкой согласилась целоваться...

АРКАДИЙ МАМОНТОВ

...Все испортил, дурак! К Букашкиной нужен особый подход, но как найти этот ключик, ума не приложу.

— Будешь булочки? — предложил я Капитолине вчерашние булки, забытые мной в машине.

— Давай, с голоду умираю.

— Уже два часа ночи...

— В три приедем домой, — ответила Капка, аппетитно уплетая булочку.

— Не видать Вовану «щенков»... — вспомнил я нервозную обстановку в доме.

— Почему? — удивилась Капитолина.

— Интуиция.

— Так скажи Вовке, чтоб не ждал.

— Я пытался, помнишь, в самом начале сказал, что в неволе размножение «собак» — дело гиблое, но Вован об этом и слышать не захотел!

— Да, тяжелый случай, но наш случай потяжелее будет. Вдова — как мартовская кошка, а этот Штольц требует денег, за что? Гонорар за убийство Занозина? Сомневаюсь, чтобы этакий красавчик собственноручно испачкал руки! Почему подружке запрещено навещать вдову? Ни на шаг не продвинулись, — огорченно вздохнула Капка и замолчала аж до самой Москвы.

В Москву мы добрались за сорок минут, первым делом я бросился к аквариуму, несколько икринок покрылись белым налетом, дело «швах», подумал я и отправился спать.

Через минуту я уже забылся тяжелым сном...

...Только меня навестили приятные сновидения в виде огромных бабочек, как кто-то с силой дернул меня за ногу.

— А? Что? Сейчас иду-у... — конечно, это Вован зовет меня к своим «собакам», понял я сквозь сон, но раскрыть глаза мне никак не удавалось. Я кое-как сбросил ноги на пол и поплелся за Вовкой.

— Аркадий, че это творится-то, а?! Че она делает-то, а, в натуре? — со слезами в голосе стонал Вовчик.

Я пошире продрал глаза и уставился на аквариум: вследствие ли того, что мы с Капкой подняли температуру, или того, что икра была не оплодотворена, икринки начали белеть и покрываться плесенью. Заметив это, самка пришла в сильное волнение, тщательно собирала испорченные икринки, разгрызала их и относила как можно дальше от гнезда.

— Обломились у тебя «щенки», Вован! Скорее всего икра была не оплодотворена...

— Вот блин, а мне так хотелось, чтоб у моих «собак» появились дети! — чуть не плакал Вовка.

— Может, еще все устроится, посмотри, сколько икры осталось, около ста штук, не меньше. Хоть парочка «щенков» должна вылупиться! — я попытался его успокоить и изобразить все совершеннейшим пустяком.

— Да я и на одного малыша согласен! — ответил сразу повеселевший Вовка, и мы пошли пить кофе.

Подскакивать в шесть утра и ложиться в три ночи — это уже становится моим образом жизни.

После крепчайшего кофе мне уже не уснуть, пойду приму душ. Я с наслаждением плескался в ванной, вчера я даже не заметил, как мы извозились с Капкой в апрельской грязи.

Мои новые джинсы были заляпаны от коленок до самого низа. Пришлось взяться за стирку.

И тут при виде мыльной пены на меня вдруг напало пессимистическое настроение.

«Расследование наше бессмысленно. — Я в отчаянии даже бросил стирку. — Каждый должен заниматься своим делом, мы с Капкой разводить рыб, милиция искать преступника, политики сулить народу золотые горы, электрики следить за освещением... Все, пойдем сегодня сдаваться с Букашкиной!» — твердо решил я и заглянул в комнату Капитолины. Девчонка так намаялась вчера, что спала без задних ног. Секунду я полюбовался на спящую Капку и сел у двери с намерением охранять ее сон от очередного вторжения Вована.

...К этому времени нервы у меня были так взвинчены, что мне уже мерещилось судебное разбирательство, и безуспешные попытки растолковать присяжным обстоятельства дела, и всеобщее недоверие, и приговор, осуждающий меня на двадцать лет каторжных работ. Мне уже нарисовалась воочию жуткая картина, как я в ватнике и солдатском треухе на бритой голове в заснеженной Сибири валю огромные сосны, и вот одна из них повалилась на меня и.., больно ударила!