Акулу хотят съесть! - [25]

Галя на чем свет себя бранила, что не успела переодеться после полигона во что-нибудь такое попроще и что она такой уродилась уродой!

А Иван терзался сразу тремя мыслями: что он ей не понравился, что злые агенты внеземной цивилизации проникли в логово ХДК и что в этом помещении слишком душно!

А так как никто из троих так и не нашел настоящей причины такого поспешного и массового бегства, то опять же, не сговариваясь, все трое бегом устремились наверх!

Томми спешил вызвать охрану и схватить беглецов, хотя для этого совершенно необязательно было бежать, а достаточно просто вызвать!

Галя неслась со всех своих длинных ног, чтобы поскорее переодеться в машине во что-нибудь попроще, хотя это можно было сделать и в лабораторном зале, где наверняка была линия доставки!

А Иван бежал из этого мрачного и якобы душного помещения прочь, навстречу всем злым агентам внеземных разведок, с тайной мыслью отбить ее в неравном бою у соперника и тем самым наверняка ей тогда понравиться, хотя на самом деле ему, дураку, надо было бы радоваться, что он таким счастливым образом избавился сразу от всех своих докучливых иждивенцев!

Выскочив на улицу, наша великолепная троица стала как вкопанная, потому что отпал всякий смысл куда-либо бежать — Робах с подругой и не думали скрываться даже в ближайших кустах, а стояли у самого крыльца все в той же классической позе: он вертикально во весь свой рост на обоих ногах, а она, согнувшись, поджав коленки и обхватив его за шею — на его руках!

20

Над озером вставала кровавая заря! Робах стоял озаренный этим адским пламенем!.. Пардон, опять кино крутили «Три плюс два»!..

Наши беглецы, заметив своих преследователей, ни на йоту не шелохнулись, а лишь еще больше вжались друг в друга; неблагодарная беглянка уже не причитала в голос, а лишь затравленно сопела и шмыгала носом, а беглый каторжник, пардон, робот, держа сидящей ее на своей огромной левой руке, правой, которая не менее огромна, нежно погладил ее по непокрытой голове и тихо произнес:

— Что ты, маленькая?! Не надо его бояться! Ты ему обязательно понравишься, и он не отправит тебя назад на переплавку в этот страшный и мерзкий котел!

Наши друзья замерли, боясь шелохнуться, чтоб не спугнуть, конечно, и с трепетом слушали весь этот бред, что нес большой-железный для маленькой-живой:

— Наш хозяин очень хороший! Он нас никогда не обидит! Когда все остальные только и делают, что нас обижают, он даже о нас заботится — смотри, как здорово он меня усовершенствовал, засунув такую отличную штуку мне в нос! И тебе он тоже что-нибудь полезное куда-нибудь засунет обязательно!

Девушка слушала его очень внимательно и с каждым его словом все реже и реже шмыгала носом, а когда он закончил свою искрометную речь, в последний раз тяжело вздохнула и стала медленно и осторожно сползать с его рук.

Томми, боясь спугнуть слишком резвую беглянку, побоялся тронуться с места, но все же решился и, незаметно ткнув Ивана в бок, зашептал ему на ухо:

— Хватай ее, Вань, пока не сбежала!

Но наша шустрая девчушка и не думала сбегать, а робкими шажками тихонечко подошла вплотную к ошарашенному событиями Ивану и, доверчиво глянув ему в глаза, со всего маха бросилась ему на шею!

Чудо свершилось! Друг спас друга!

— Фу-у! — облегченно вздохнув, сказала Галина. — Какое счастье, что все так хорошо кончилось! — и с лаской и надеждой посмотрела на Томми. — Милый, обещай мне, что не будешь заводить себе друга жизни?!

— Торжественно клянусь! — совершенно искренне воскликнул Томми и, взяв Галю за руку, повел ее к Дженкинсу отпаиваться валерьянкой!

21

Иван стоял и не дышал, зато его суженая так утробно и с аппетитом сопела от переполнявшего ее счастья, уткнувшись носом ему в грудь, что он не выдержал и проведя рукой по ее голове, на горе всем нам произнес роковую фразу:

— Мурзилка ты моя!

Та, услышав от него это первое произнесенное им слово, так беззаветно его полюбила, что навеки в ее сознании оно стало ассоциироваться со вселенским счастьем, и Ивану ничего не оставалось делать, как назвать ее Мурзилкой!

Все!

Кранты!

Опять Мурзилки пошли!

Бедный мой читатель!

Ну, что я могу поделать, если кругом одни Мурзилки?!

Ну, давай попробуем их как-то по другому назвать?!

— Жучки! Крыски! Козы! Змейки! Хрюшки! Телки! Кобылки! Мартышки! Драконы! Крольчихи! — Все эти зверушки есть на свете среди нас?!

Но глупый вопрос — когда ты ее гладишь, что она тебе говорит?

— Ме-е?.. — Нет! — Ш-ш-ш?.. — Нет! — Гав?.. — Нет!

— Хрю?.. — Нет! — И-го-го?.. — Нет! — Му-у-у?.. — Нет!

— Корчит рожи? Скалит зубы? Перебирает ушами? Пламенем плюется изо рта? — Нет! И еще раз — нет!

Она тебе говорит: Му-ур! Бля буду — Му-ур!

Так что придется тебе и здесь терпеть этих Мурзилок, как и я их терпел!

— Му-ур! — Бля буду — Му-ур!

— Мурзилка! — продолжал гладить ее по голове Иван. — Маленькая! Мурзилка!

А она доверчиво поднимала к нему свою мордашку и от доброго его слова, которое, как известно, и кошке приятно, отвечала полной и окончательной взаимностью, выражавшейся в лаконичном и веском слове — Му-ур!

— Что ж ты меня испугалась? Хорошая моя!

— Му-ур!

— Не бойся, я тебя не обижу!