Актерская курилка - [7]

***

Раневская часто говорила, вздыхая: "Боже, какая я старая: я еще помню порядочных людей!"

***

Одной из самых замечательных работ Раневской была Бабушка в спектакле театра им. Пушкина "Деревья умирают стоя". Артист Витольд Успенский, игравший ее внука, рассказал мне, как она однажды нахулиганила. На гастролях собрались как-то молодые актеры выпить-закусить. Бегут гурьбой по гостиничной лестнице вниз, в ресторан, а навстречу тяжело поднимается Раневская. "Ах, молодые люди, – завздыхала она, – вы бежите гулять-веселиться, а я, старая старуха, буду лежать в номере одна, в тоске и грусти…" "Фаина Георгиевна, – загалдели молодые наперебой, – идемте с нами в ресторан, для нас это такая честь – посидеть с вами!.." "Нет, дорогие мои, – вздыхала та, – я старая старуха, я уж буду в номере лежать… Разве что чашечку кофе мне принесите!" "Вот вы, дружок, – обратилась она к артисту Шевцову, – не откажите в любезности…" "Момент! – крикнул Шевцов, – для вас – все!!" Вот он держит чашечку кофе, стучит в дверь Раневской, слышит ее бас: "Войдите!"… Входит – и от неожиданности роняет чашку. Положив на пол матрас, открыв настежь окна, лежит совершенно голая великая артистка и курит. Шевцов уронил чашку. Невозмутимо посмотрев на остолбеневшего Шевцова, Раневская пророкотала: "Голубчик, вас шокировало, что я курю "Беломор"?"

***

Раневская с завистью говорила Евгению Габриловичу, жившему в свои последние годы в Доме ветеранов кино: "Вам хорошо: пришел в столовую – кругом народ, сиди и ешь в удовольствие! А я все одна за стол сажусь… Кушать одной, голубчик, так же противоестественно, как срать вдвоем!"

***

Раневская часто заходила в закулисный буфет и покупала конфеты или пирожные, или еще что-нибудь. Не для себя – с ее страшным диабетом ей ничего нельзя было есть, а для того, чтобы угостить кого-нибудь из друзей-актеров. Так однажды в буфете она подошла к Варваре Сошальской: "Вавочка, – пробасила она нежно, – позвольте подарить вам этот огурец!" "Фуфочка, – так звали Раневскую близкие, – Фуфочка, с восторгом приму!" (У Сошальской был такой же низкий, органного тембра голос.) "Только уж вы, пожалуйста, скажите к нему что-нибудь "со значением", как вы умеете!" "Вавочка, дорогая, – снова начала Раневская, – я, старая хулиганка, дарю вам огурец. Он большой и красивый. Хотите ешьте, хотите – живите с ним!"

***

Я однажды выступал Восьмого марта в поликлинике, к которой уже много лет прикреплены артисты театра им. Моссовета. Я рассказывал байки "От Раневской", зал хохотал, а одна медсестра, разволновавшись, и вовсе выбежала на сцену: "Я лечила Фаину Григорьевну, можно, я тоже расскажу!" И поведала, как однажды Раневская принесла мочу на анализ… в термосе! Сестра очень удивилась: "Фаина Георгиевна, зачем же в термосе – надо же в баночке!" И великая актриса ехидно пробасила: "Ох, ни хрена себе! А кто вчера сказал: неси прям с утра ТЕПЛУЮ!?"

***

В театре им. Моссовета режиссер Инна Данкман ставила пьесу "Двери хлопают". На одну из репетиций пришел Юрий Завадский. (Дело в театре обычное: очередной режиссер возится-возится год, потом приходит главный режиссер и царственной рукой за неделю все разводит на свои места.) В одной из сцен артист Леньков должен был выйти с гирляндой воздушных шариков, но их на тот момент нигде не было, реквизиторы сказали: "Обойдешься – хороший артист и без шариков сыграет!" Но Саша Леньков, не лишенный режиссерских способностей, сам придумал выход: нашел где-то здоровый радиозонд, надул его и вытащил на сцену на веревочке, ожидая режиссерской похвалы. И тут же услышал недовольный голос Завадского: "Что это такое? Почему Леньков с надутым презервативом?.." "Что вы, Юрий Александрович, – стали ему объяснять Леньков и Данкман, – это радиозонд…" "Прекратите, – хлопнул по столу мэтр, – я еще, слава Богу, помню, как выглядит презерватив!.."

***

В былые времена политучеба была неотъемлемой частью театральной жизни. Обкомы, горкомы, райкомы твердо полагали, что без знания ленинских работ ни Гамлета не сыграть, ни Джульетту. Так что весь год – раз в неделю занятия, в финале строгий экзамен. Народных артистов СССР экзаменовали отдельно от прочих. Вот идет экзамен в театре им. Моссовета. Отвечает главный режиссер Юрий Завадский: седой, величественный, с неизменным острозаточенным карандашом в руках. "Юрий Александрович, расскажите нам о работе Ленина "Материализм и эмпириокритицизм"". Завадский задумчиво вертит в руках карандаш и величественно кивает головой: "Знаю. Дальше!" Рапкомовские «марксоведы» в растерянности: "А о работе Энгельса "Анти-Дюринг"?" Завадский вновь "снисходит кивнуть": "Знаю. Дальше!.."

Следующей впархивает Вера Марецкая. Ей достается вопрос: антиреволюционная сущность троцкизма. Марецкая начинает: "Троцкизм… это…" И в ужасе заламывает руки: "Ах, это кошмар какой-то, это ужас какой-то – этот троцкизм! Это так страшно! Не заставляйте меня об этом говорить, я не хочу, не хочу!!" Не дожидаясь истерики, ее отпускают с миром. До следующего года.

***

Когда-то много лет назад актриса театра им. Моссовета Галя Дашевская вышла замуж за нападающего футбольной сборной ЦСКА Колю Маношина. В один из первых дней семейной жизни они оказались в ресторане Дома актера, и Галя увидела за одним из столов великого актера Леонида Маркова. "Пошли, – потащила она Маношина, – мы с Леней в одном театре работаем, я вас познакомлю!" Маношин упирался изо всех сил: "Да что я пойду, он меня знать не знает!.." Но Дашевская все-таки дотащила Колю до Маркова: "Вот, Ленечка, знакомься: это мой муж!" Уже сильно к тому моменту принявший Марков оглядел Маношина из-под тяжелых век и мрачно спросил: "Шестой, что ль?" Коля, всю жизнь игравший под шестым номером, чуть не прослезился: "Гляди-ка, знает!!"