Актер - [19]

Есть, однако, обстоятельство, противоречащее предположению о том, что новый вариант куплета был создан тогда же, когда Некрасов приписал к водевилю другой конец. Дело в том, что в куплет, находящийся на дополнительном листе, включена строфа, в которой упоминается статуэтка Клодта "Античная лошадь". Упоминание этой статуэтки меняет юмористическую концепцию концовки куплета. В варианте "Текущего репертуара" комический образ концовки был заключен в словах: "Меньше взять нельзя по чести За таких больших людей". Это место куплета соответствовало объяснению, которое давал Итальянец Кочергину относительно цены статуэтки: для него "большой человек" -- тот, на которого истрачено больше материала -- гипса; он и стоит дороже. Последние строки куплета: "Я гуртом (курсив наш,-- Ред.) отдам всех вместе За четырнадцать рублей" навели автора впоследствии на мысль о другом каламбуре, ради которого и было внесено упоминание о лошади Клодта: "Меньше взять нельзя по чести За людей и лошадей, А гуртом отдам всех вместе За четырнадцать рублей". На акварельном рисунке, изображающем В. В. Самойлова в "Актере" в роли Итальянца,-- на лотке в числе Прочих статуэток (Сократ, Наполеон и др.) находится копия с "Античной лошади" Клодта (опубликовано: Ежегодник имп. театров. Сезон 1903--1904, вып. XIV, прилож.; ТН, между с. 184--185). Это даст основание думать, что Самойлов исполнял куплет в том виде, в котором он зафиксирован на вклеенном листе. Значит, этот вариант куплета возник скорее всего несколько раньше, чем была написана новая концовка водевиля.

В рапорте цензора М. Гедеонова, поданном вместе с экземпляром пьесы в Контору императорских театров, содержание водевиля было предельно упрощено и обесцвечено: "Актер переряжается в разные костюмы, и никто не узнает его". Подобное содержание не возбудило возражений. 29 июля 1841 г. Дубельт скрепил рапорт цензора резолюцией: "Позволяется" (ЦГИА, ф. 780, оп. 1, No 46, л. 74 об.-- 75, опубликовано: ТН, с. 195-196).

Первая постановка "Актера" состоялась 13 октября 1841 г. на сцене Александрийского театра в бенефис Н. В. Самойловой 1-й. Роль Стружкина исполнял В. В. Самойлов, Кочергина -- П. И. Григорьев 1-й, оба острохарактерные актеры. На полях списка действующих лиц в ЦР имеются режиссерские пометы об исполнителях.

Водевиль пользовался большой популярностью и вошел в число наиболее долговечных произведений этого жанра. Он продержался в репертуаре до 1863 г., исполнялся на сценах Большого, Александрийского и Михайловского театров.

В 1928 г., к пятидесятилетию со дня смерти Некрасова, в Государственном театре юных зрителей (17, 18 и 19 января) были поставлены пьесы Некрасова "Актер" и "Осенняя скука" (постановка Б. Зона, музыка И. М. Стрельникова, декорации Б. Бейера).

Появление "Актера" было замечено критикой. В. Г. Белинский в "Отечественных записках" (1841, No 11) изложил содержание водевиля, объяснив все движение его сюжета стремлением Стружкина доказать, "что актер не шут площадной, а артист" (Белинский, т. V, с. 503). В. С. Межевич в "Северной пчеле" (1841, No 246) воспользовался случаем, чтобы свести счеты с литературными недругами своего издания. Он обвинил Некрасова в присвоении сюжета водевиля Монье "Импровизированная семья" и задел Ф. А. Кони, заявив, что его водевили неоригинальны. Некрасова возмутил выпад Межевича, и он испытал желание опровергнуть его клеветнические обвинения. В ноябре 1841 г. он писал Ф. А. Кони: "Вчерась только я прочел в "Пчеле" брань своему "Актеру". Мерзавец Межевич опять кругом наврал и может быть уличен ‹…› Франц‹узского› вод‹евиля› я в глаза не видал, да и наз‹ван› он оригин‹альным› не мной, а Самойловым, на произвол которого оставил я пиесу, уехав из Петерб‹урга› ‹…› Может быть, пришлю статейку". Однако этого намерения писатель не осуществил.

"Актер" произвел впечатление на серьезных литераторов и деятелей театра. Во всяком случае, в произведениях Писемского и Островского можно усмотреть отзвуки этой пьесы. В написанном в 1851 г. рассказе "Комик" А. Ф. Писемский изобразил столкновение актера с дворянами -- "любителями" театра, претендующими на утонченный вкус, но равнодушными к искусству и глядящими на Гоголя как на автора фарсов, а на актера-комика как на шута. Любопытная особенность сюжета рассказа -- сочетание в нем мотива оскорбительного барского высокомерия и попытки комика "проучить" господ с эпизодом выступления барыши и Фанни с балетным номером качучи -- дает основание предположить, что в рассказе Писемского отразилось впечатление от спектакля, в котором "Актер" исполнялся со вставным номером качучи.

Мотивы третирования дворянами артиста как шута и мистификации актерами богатых обывателей содержатся в комедии "Лес" (1871) Островского. В другой пьесе того же автора -- "Последней жертве" (1878) -- можно отметить перекликающийся с "Актером" Некрасова мотив интриг ростовщика-татарина, устраивающего браки своих должников -- мотов и волокит с богатыми невестами. В пьесах Некрасова и Островского совпадают реплики: "Про невест наводим справки, Как стакнемся с женихом. От булавки до булавки Всё приданое сочтем" (см. выше, с. 128); "Аль ты свадьбы-то смотришь, как мы, грешные? Мы так глаза-то вытаращим, что не то что бриллианты, а все булавки-то пересчитаем"