Аксиоматик - [119]

— Дело в том, что нас захватил наш собственный аттрактор. Он совсем не похож на другие — он не связан с определенным набором идей, привязанных к определенному месту, но тем не менее это аттрактор, и он притянул нас, сорвав с тех или иных неустойчивых орбит, на которых мы могли находиться. Я нанесла его — или часть его — на карту, как сумела. Он может состоять из бесчисленного множества мелких деталей, но даже на этом грубом наброске видны пути, по которым все вы не раз ходили.

Я впериваюсь взглядом в карту. С такого расстояния трудно различить отдельные голубые нити, но видно, что они покрывают маршрут, который мы с Марией выбрали несколько дней назад. Однако…

— Подумаешь, нацарапали какие-то там линии между бассейнами, — выкрикивает пожилой мужчина. — Что это доказывает?

— Линии проходят не между всеми бассейнами. — Она показывает на карту. Бывал кто-нибудь из вас здесь? Здесь? А здесь? Никто? А здесь? Или здесь? Но почему, как вы думаете? Ведь все это широкие коридоры между аттракторами, и с виду они совсем не опаснее других проходов. Тогда почему мы никогда не были в этих местах? По той же причине, что и жители неподвижных аттракторов: эти места — не наша территория. Не наш аттрактор.

Я, конечно, понимаю, что она говорит ерунду, но сами слова настолько чудовищны, что меня охватывает паническая клаустрофобия. Наш аттрактор! Нас захватил наш собственный аттрактор. Я обвожу взглядом границу города на карте — голубая линия нигде не приближается к ней. Собственно, я никогда и не бывал дальше от центра, чем проходит голубая линия…

Ну и что? Этой женщине не везет, так же как и мне, только и всего. Если бы ей удалось вырваться из города, она не стояла бы здесь и не объясняла, почему это невозможно сделать.

Женщина из толпы, явно беременная, говорит:

— Вы просто нарисовали свой собственный маршрут. Вы ходили по безопасным местам, и я ходила по безопасным местам, и все мы здесь знаем, каких мест нужно избегать. Вот и все. Кроме этого, у нас нет ничего общего между собой.

— Вы ошибаетесь! — Ораторша опять проводит указкой вдоль голубой линии. Мы не шатаемся по городу без цели. Мы — жители этого странного аттрактора, вот кто мы такие. Это отличает нас от других и, если хотите, объединяет.

Из толпы доносится смех, кое-кто выкрикивает ругательства. Я шепчу Марии:

— Ты знаешь ее? Встречала ее когда-нибудь раньше?

— Кажется, нет.

— И не могла встречать. Ты что, не понимаешь? Это же такой робот-миссионер!

— Миссионеры говорят совсем не так.

— Она миссионер рационалистов. Не христиан, не мормонов, а рационалистов.

— У них не бывает миссионеров.

— Ты обрати внимание на язык. «Странный аттрактор!» Типичный рационал истеки и жаргон.

Мария пожимает плечами:

— Бассейны, аттракторы — это тоже слова рационалистов, но мы же все так говорим. Не все ли равно, кто придумал эти слова?

— Я построю свой храм на песке, — продолжает женщина. — Я никого не зову вы все равно сами придете ко мне.

Я беру Марию за руку и говорю:

— Пошли!

Но она резко вырывается:

— Почему она тебе так не нравится? Вполне возможно, она права.

— Ты что, с ума сошла?

— У всех есть свой аттрактор, почему у нас его не может быть? Именно такого, странного… Посмотри, он самый красивый на этой карте.

Я в ужасе мотаю головой:

— Да что ты такое говоришь?! Мы свободны! Мы столько мучились, чтобы остаться свободными!

Она пожимает плечами:

— Может, и свободны. А может быть, попали в плен к тому, что ты называешь свободой. Может быть, нам больше не надо бороться. Разве это плохо? Какая разница — ведь мы все равно делаем то, что нам хочется?

Женщина начинает без всякой суеты упаковывать свой мольберт, а слушатели понемногу расходиться. Краткая проповедь, видимо, не произвела ни на кого большого впечатления. Каждый спокойно удаляется по выбранной им орбите.

Я говорю:

— Это в бассейнах люди делают то, что им хочется. А я не хочу быть похожим на них.

— Поверь мне, ты на них совсем не похож, — смеется Мария.

— Да, не похож! Они богатые, жирные, самодовольные, а я голоден, измучен и терзаюсь сомнениями. Но ради чего? Почему я так живу? Этот робот хочет отнять единственное, что придает смысл моей жизни.

— Ты знаешь, я тоже устала и хочу есть. Но если у меня будет свой аттрактор, все это приобретет какой-то смысл.

— Вот как? — Я иронически смеюсь. — Ты будешь ему поклоняться? Молиться?

— Нет. Но я не буду жить в постоянном страхе. Если мы действительно захвачены аттрактором, можно не бояться, что один неверный шаг все погубит, что из-за малейшей ошибки можно съехать в какой-нибудь бассейн. Разве тебя это не радует?

— Чепуха! Причем опасная чепуха. — Я качаю головой. — Избегать бассейнов искусство. Это дар! И ты прекрасно это знаешь. Мы осторожно пробираемся по каналам, уравновешивая противодействующие силы…

— А я больше не могу все время ходить, как по проволоке! Меня от этого тошнит!

— То, что тебя тошнит, еще ничего не значит. Она хочет, чтобы мы стали самодовольными. Чем больше людей будет думать, что двигаться по орбитам легко, тем больше их попадет в бассейны: Мой взгляд случайно останавливается на женщине-пророке, которая взваливает на себя свои пожитки и направляется прочь.