Аксиоматик - [11]

Я сел на постель, внезапно пристыженный. Ну да, блин. Брачная ночь. Это можно было и между строк прочесть.

Но в импровизации я не мастак.

* * *

Австралийские федеральные выборы 2077-го выдались самыми бурными за пятьдесят лет. Им суждено было остаться такими почти до нового века. Дюжина независимых кандидатов, в том числе трое приверженцев нового культа Слуг Отвратившего Лик Свой Господа, поработали на статистику, но так или иначе было ясно, что правительство удержится и славно проработает еще четыре года: о договоренностях позаботились заранее. Предвыборная кампания изобиловала обвинениями лидера так называемой оппозиции в адрес нового премьер-министра. Оппозиционеры не уставали перечислять обещания, которые премьер после выборов нарушит. Та отвечала статистикой грядущих злоупотреблений лидера оппозиции на посту госказначея в середине 2080-х. Экономисты спорили о причинах будущей рецессии. Большинство находили ее необходимым злом, предваряющим преуспеяние 2090-х, и сходились на том, что Свободный Саморегулирующийся Рынок в немыслимой вневременной мудрости Своей найдет/отыскал лучший из вариантов. Я полагал такие выводы лучшим доказательством тезиса «ясновидение не исцеляет от бездарности».

Временами я задумывался, как должны чувствовать себя политики, произнося речи, о которых им впервые рассказали родители, преподнося дневник и объясняя, что ждет их чадо впереди. Видеоролики в канал Чэня обычным людям запихивать не дозволялось; лишь высокопоставленные персоны наделялись привилегией обладания детальными записями своего будущего. Двусмысленность и эвфемизм были изгнаны из их жизней. Камеры могли солгать — подделать цифровое видео не стоит особых трудов. Но не лгали. По большей части… Меня не удивляло, что люди загораются энтузиазмом (или притворяются в том) при виде предвыборных выступлений, даже зная, как плачевны будут результаты. Я достаточно хорошо разбирался в истории, чтобы понять: так всегда и бывало. Но меня интересовало, что происходит в головах самих политиков, вынужденных синхронизировать движения губ и жесты с видеозаписями интервью и дебатов, парламентских заседаний и отчетно-выборных партийных конференций, особенно если учесть, как высоко было качество голокартинки. Они знали наперед каждый жест и каждый звук своей речи. Не охватывает ли их отчаяние? Не чувствуют ли они себя марионетками? (Если да, то, вероятно, так всегда и бывало.)

Или я опять ударяюсь в рационализацию? В конце концов, я каждый вечер вносил новую запись в дневник — записывал то, что мне предстояло записать — и был при этом столь же скован в своих действиях, однако всегда ведь находил им потом вполне разумные обоснования. Почти всегда.

Лиза числилась в предвыборном штабе кандидата, которому суждено было выиграть выборы. Я встретил ее перед голосованием на вечеринке с раздачей пожертвований в партийный фонд. Прежде я ничего не слышал об этом кандидате, но из дневника знал, что на рубеже веков его партия опять будет на гребне волны, со значительным отрывом от конкурентов, а я, возглавляя крупную инженерную фирму, получу от его однопартийцев из правительства несколько выгодных контрактов. По моему собственному выражению, этого ничто не будет предвещать, и для убедительности я послал самому себе выписки банковских транзакций за шесть месяцев вперед. Все же, впервые увидев сумму пожертвований, я слегка ошалел. С тех пор, однако, я приучил себя к этой мысли, и столь существенный дар уже не казался мне в корне противоречащим моим привычкам.

Вечер выдался чрезвычайно скучный (я описал его как «приемлемый»). Когда гости уже начинали расходиться, Лиза села рядом и сказала тоном, констатирующим очевидное:

— Я вам доверяю и собираюсь проехаться с вами в такси.

Я молчал всю дорогу до ее квартиры, благо такси управлялось роботом. Элисон на выходные уехала к школьной подруге, чья мать в эту ночь умрет. Я знал, что не должен изменять ей. Я любил свою жену. Я всегда ее любил. Или, по крайней мере, заявлял, что люблю.

А если этого доказательства недостаточно — ну как бы я утаил от самого себя такой секрет на всю оставшуюся жизнь?

Такси остановилось.

— Что дальше? Ты пригласишь меня на кофе? — спросил я. — И я вежливо откажусь?

— Понятия не имею, — ответила Лиза, — эти выходные для меня тайна.

Лифт был сломан. Записка от управляющей компании извещала: Не работает до 11:06 3 февраля 2078 г.

Я поднялся за Лизой на двенадцать этажей, придумывая извинения.

Я уже доказал, что свободен и способен действовать спонтанно. Я доказал, что события моей жизни — не просто коллекция уловленных во времени мошек.

По правде говоря, знание будущего никогда не доставляло мне особых неудобств. Я не обманывал себя иллюзиями, что могу прожить жизнь, отличную от этой единственной. Мысль о непредвиденном провале в цепи расписанных событий ввергла меня в панику, голова закружилась. Ложь, которую я прежде иногда вписывал на чип, была по сравнению с этим мелкой, простительной. Если же между строк дневника удается вычитать нечто абсолютно непредвиденное… значит, я больше не могу доверять самому себе. Кем я стану? Что со мной произойдет?