Аксиома подлости - [22]

– Надо вызвать «скорую».

– Она убила мою сестру… – забормотал Илья, – д-давай, п-плашкет, назад, в к-комнату… Д-двигай…

Артур подчинился. Ключ повернулся в замке.

Он ходил взад-вперёд по своей тюремной камере и проклинал Мэй. Это она во всём виновата! Она сбежала, и теперь, после того, что натворила, ни в какую милицию обращаться не будет. А, следовательно, будущее Артура зависит от этого бандита, на чувства которого ему совершенно наплевать. И конечно, он совсем не жалел убитую сообщницу Ильи, будь она хоть трижды его сестрой. Да и судьба Мэй теперь его не беспокоила. Артур думал только о себе. Может, надо было броситься на Илью, когда он сидел рядом с трупом сестры? Но у него – пистолет…

Одно дело – когда вооружённый человек угрожает. Ты чувствуешь себя униженным и бессильным против того, кто, может, в сто раз глупее, уродливее и ничтожнее тебя. Другое дело – когда ты увидел, что оружие вполне боеспособно и сеет смерть. Близость смерти, её ледяное дыхание сжигает твою волю, сковывает мышцы и вытравляет остатки разума. И ты уже панически боишься смерти, и этот страх полностью овладевает тобой, подчиняет тебя и превращает в беспомощного раба.

И именно это случилось с Артуром, когда он осознал происшедшее. Он лил слёзы даже не по своей неотразимой внешности, изрядно подпорченной кулаками бандита. Он представлял, как открывается дверь, заходит Илья и упирает дуло пистолета прямо ему в лицо. И через миг раздаётся оглушительный хлопок, и лицо превращается в кровавое месиво… Артуру было безумно жаль себя! Он съёжился на матрасе, и ощущение собственного ничтожества наряду с животным страхом окончательно подавили его волю и желание сопротивляться.

Пуля попала прямо в сердце, поэтому спасти Ольгу оказалось невозможно. Илья понял это сразу, даже не проверяя её пульс и дыхание. Заперев Артура, он ещё некоторое время находился в трансе, стоя на коленях перед безжизненным телом сестры. Оля оставалась для него единственным и последним родным человеком на Земле. Оля оставалась единственным и последним смыслом его жизни уже на протяжении многих лет. Именно ради неё, а не ради племянника, жил, работал и совершал настоящие подвиги Илья. Поверить в то, что любимой сестры больше нет, он пока не мог. В этом плане Илья, будучи сильнее, умнее и хитрее большинства людей, ничем не отличался от них.

На него снова нахлынули воспоминания…

* * *

Следователь-майор оказался пожилым угрюмым мужчиной, безмерно уставшим от жизни, окружающих людей и собственной профессии. Растолковав Илье, что его сестре могут впаять шесть лет тюрьмы за мошенничество с квартирой, он заметил:

– А если будет доказано, что за гражданкой Асиной тянется целый хвост подобных преступлений, либо ваша причастность к ним… я вам не завидую. И очень не советую выгораживать сестру. Я собираюсь вплотную заняться вами, граждане Артисты.

– Я хочу увидеть сестру, – заявил Илья.

Он верил в то, что Ольга не успела наделать глупостей и наболтать лишнего. С другой стороны, в милиции приняты некоторые неординарные методы выбивания нужных показаний, перед которыми спасует не то что хрупкая молодая женщина, но и бывалый рецидивист.

– Всему своё время, – ответил следователь и хотел приступить к допросу, попутно разъяснив, что пока Илья проходит как свидетель, обязан давать правдивые показания и никакой адвокат ему не полагается.

Но допрос не состоялся. Следователя отвлёк телефонный звонок, после которого он с видимым облегчением попросил сержанта проводить Илью из кабинета. И вскоре перед Асиным предстал совсем другой человек – не такой древний, как следователь, но зато полковник. Илья решил, что сейчас раздастся очередной звонок, и следующим будет юный усатый генерал.

Полковник повёл себя несколько странно. Он встал и протянул Илье руку:

– Тунгусов Семён Иванович.

– Асин Илья Борисович, – подыграл Артист.

Рука у «полкаша» оказалась сухой и крепкой. Он указал Илье на стул и ошарашил безо всякого объяснения:

– Я могу сделать так, чтобы с вашей сестры сегодня же сняли все обвинения.

Говорил он вполне серьёзно, без каких-либо эмоций на смуглом мясистом лице.

– Дело в том, – продолжил Тунгусов, – что я наслышан о вашей парочке. Вам крупно повезло, что я вовремя узнал о задержании.

Илья был немного удивлён. Со своим прежним покровителем в органах он даже ни разу не общался. Тем более, что уже давно никакого покровителя не существовало, и Илья справедливо считал его эфемерным созданием, на которое ссылались знакомые криминальные авторитеты, говоря, что «все менты нами куплены».

Странно, что полковник не боится заводить подобные разговоры в собственном кабинете. Неужели всё настолько «хорошо» в органах внутренних дел, что они с потрохами продались преступникам и бандитам?

– Что вы хотите взамен? – осторожно спросил Илья.

– Ничего, – на лице Тунгусова появилось отдалённое подобие улыбки.

– Ну, не надо, господин полковник. Не играйте в благородство, это вам не к лицу. И ещё скажу вам, что шантаж не пройдёт. Выкладывайте сразу, я переживу.

– Кто из нас играет в благородство? – Тунгусов развёл руками, – у меня или у вас больной племянник, Илья Борисович?