Аксель - [19]

— Эй, парни, рада встретиться с каждым из вас, — произношу я. Боже мой, неужели это только что вышло из моего рта. Насколько можно судить по их ухмылкам, так оно и есть. Вот дерьмо, Грег что, знаком только с горячими парнями? Эти двое легко достигают шести футов и трех дюймов Грега. Гиганты по сравнению с такими коротышками как я, но, черт возьми, на них приятно смотреть. Кстати, к разговору о приятном. Двое этих парней обладают телами, которым хотелось бы поклоняться, долго и упорно.

У Зика светлые коротко стриженые волосы, глаза такие голубые, что даже в тусклом освещении клуба они выглядят ясными, и ослепительная улыбка с ямочкой на каждой щеке. Он напоминает мне модель «Аберкромби». Он – идеальный образ мальчика по соседству.

Мэддокс – его полная противоположность. У него такое же количество мышц, но они выглядят огромнее и внушительнее. Его каштановые волосы длиннее, чем у Зика, и в таком игривом беспорядке, словно он проводил по ним руками весь день; сексуальные волосы. Его лицо суровое, но дружелюбное, и это странное сочетание оказывает определенное воздействие. Но именно его глаза держат меня в плену; они настолько темные, что кажутся черными и бездонными.

Я понимаю, что в настоящее время просто поедаю их глазами, когда вдруг слышу покашливание Грега. Взглянув на него, я вижу самую широкую ухмылку, когда-либо появлявшуюся на его лице. Думая, что она адресована мне, я отвечаю ему своей ярчайшей улыбкой и начинаю оборачиваться, чтобы должным образом представиться двум его друзьям. Я определенно произвожу на этих мужчин не лучшее первое впечатление. Я открываю рот, чтобы заговорить, когда вдруг слышу раскатистый рев Грега, да именно рев.

— Рид, чертовски рад видеть тебя снова. Дважды за день; наверно, это мой счастливый день, сукин ты сын.

Господи, еще один парень. Может быть этот будет низким, жирным и лысеющим. Ха, маловероятно, судя по такому количеству красавцев. Даже их имена горячи. Бек, Зик, Мэддокс и Рид.

Я поворачиваюсь к своим друзьям и улыбаюсь Ди, которая, я надеюсь, понимает, как нам повезло. Она до сих пор стоит рядом с Беком, но ее кокетливая улыбка испарилась. На ее лице отражается шок, и что-то еще, чему я не могу дать определение. Какого черта? Она выглядит так, будто проглотила проклятую муху и, разинув рот, смотрит поверх моего плеча.

Проклятье, этот, должно быть, еще горячее предыдущих.

Напоминаю себе обсудить с ней этот вопрос чуть позже. Может быть, я и вне игры, но даже я понимаю, что это странная техника флирта.

Я оборачиваюсь и в конечном итоге смотрю на самую широкую грудь, которую я когда-либо видела в своей жизни. Если с предыдущими парнями я чувствовала себя мелкой, то рядом с этим мужчиной я ощущаю себя чертовым карликом. Ну, теперь я понимаю ее удивление, ненормально быть таким огромным. Как его рубашка не разошлась по швам? Его руки такие крупные и мощные, что в настоящий момент испытывают на прочность его черную рубашку на пуговицах, которая растянута на массивных плечах и заправлена в узкие черные брюки; брюки, которые не могли скрыть здоровенный размер выпуклости.

Я встряхиваю головой и мысленно ругаю себя за то, что смотрю туда. Я просто трахаю взглядом этого совершенно незнакомого мне мужчину, даже не поздоровавшись. Скорее всего, последний напиток был лишним.

Я поднимаю голову и смотрю в самые потрясающие зеленые глаза, которые я когда-либо видела. Глаза, которые я видела прежде. Глаза, в которые я вглядывалась часами напролет. Любя и строя планы. Глаза, которые оплакивала двенадцать лет.

Испытывая головокружение, я тянусь, чтобы ухватиться за первое, что подвернется под руку, и думаю это Грег.

— Что за черт? — бормочет он себе под нос.

Это не происходит.

Этого не может быть.

Он умер. Я знаю, что он умер. Если бы он не умер, я бы не провела последние двенадцать лет, так дико тоскуя по нему всеми фибрами своей души.

Последнее о чем я думаю, прежде чем мой мир вращается и рушится на меня – Аксель не умер. Он не мертв. Я не потеряла его последнюю частичку, когда его ребенок с кровью покинул мое тело в день моего восемнадцатилетия.

И прежде чем я теряю всякую связь с реальностью, клянусь, я слышу:

— Ты, бл*ть, издеваешься надо мной? Изабель и есть твоя чертова Из?

Я, должно быть, сплю, потому что МОЙ Аксель никогда бы не произнес мое имя с таким гневом и ненавистью.

Глава 5

— Детка, — слышу я его низкий обольстительно рокочущий голос, пока он водит кончиками пальцев по моей спине. Боже, мне нравится, как он меня будит; всегда прикасаясь к моей коже так, словно один-единственный контакт позволяет ему почувствовать себя целостным. Его твердое тело крепко прижалось к моему, обволакивая меня уютом и теплом.

— Крошка, — тихо мурлычет он мне на ушко, целуя местечко прямо за ним; местечко, которое никогда не переставало воспламенять мое тело, доводя его до точки кипения. Моя кожа моментально начинает покрываться мурашками.

Никто и никогда не возбуждал меня так, как он.

Никто и никогда не любил меня так, как он.

Аксель – моя любовь, мое сердце, мое все.

Я снова в его сильных руках.

Как я здесь оказалась? Мое сердце пропускает удар, мой вздох застревает в легких.