Аконит 2019. Цикл 2, Оборот 1 - [42]

Дальше последовала самая тошнотворная часть этой насыщенной событиями ночи. Победитель, не обременяя себя хорошими манерами, решил незамедлительно приступить к поеданию жертвы. Не отпуская труп, он жадно вырывал из него клочки плоти и издавал утробные звуки, чем-то напоминающие рычание кота, который хвастается пойманной добычей, но боится, что её отберут.

А я, скрывшись от омерзительного зрелища, пил и придавался странным грёзам о новой счастливой жизни, которая начнётся вместе с первыми лучами восходящего солнца. В ней найдётся место давно забытым маленьким радостям, эпичным путешествия, невероятным приключениям и множеству забавных историй, которые я буду вспоминать в старости, сидя возле камина. Наверное, до конца моих дней меня будет тошнить от обращения на «вы», но это лишь незначительная плата за возможность открыть для себя совершенно новые перспективы. Осталось только дождаться рассвета.

Стоп. Зачем мне ждать рассвета? Почему я вообще решил свалить из квартиры только утром? Именно сейчас самый удачный для этого момент: вежливый уже мёртв, а мой владыка занят пожиранием его останков. Почему я веду себя как полный идиот? В зале неведомая хрень есть тело другого монстра, а я расселся на кухне, пью пиво, мечтаю и чувствую себя совершенно комфортно.

Да, мой господин не блещет умом, и одурачить его было совсем не сложно. Но именно от небольшого ума он может решить употребить меня вместо десерта сразу после окончания трапезы и не дожидаться обещанных изысканных блюд, которые я должен, согласно клятве, регулярно преподносить. «Мой слуга. Моя еда», — так он обозначил мой статус. И я действительно собрался ждать, пока он решит, какая роль мне уготовлена?

За многие месяцы, проведённые в этом жилище, я так и не сумел понять, чем мотивированы его поступки и логику, которой он руководствуется. Но сейчас меня эго совершенно не беспокоит. Я не испытываю страха или желания сбежать. Даже во время боя я вел себя слишком спокойно.

Так. Ещё раз и по порядку. Рядом со мной монстр. Он ест тело другого неведомого существа. А я чувствую себя в полной безопасности. От него меня отделяет лишь тонкая межкомнатная стена. И мне плевать на это. Вскоре я сам могу стать пищей. Но это не вызывает никаких тревожных ощущений. Вместо этого по телу разливает приятное тепло и умиротворение.

Что со мной не так?

После того, как в мозгу ярким пламенем вспыхнул этот вопрос, я отвесил себе сильную пощёчину, которая помогла прояснить мысли и осознать, что нужно бежать. Немедленно. Схватив с холодильника шкатулку, в которой хранились всем мои деньги, документы и банковские карточки, я ударом нога открыл хлипкую кухонную дверь и устремился к спасительному выходу из квартиры настолько быстро, насколько позволяло моё состояние.

Едва я оказался в коридоре, на меня нахлынуло чувство всепоглощающей тревога, растущее с каждым сделанным шагом. Оно буквально на физическом уровне сковывало движения и давило на плечи стремительно возрастающей тяжестью. Преодолев всего половину пути к распахнутой настежь двери, я уже мог передвигаться только благодаря колоссальным совместным усилиям воли и мышц. А перед глазами постоянно возникал морок тёплой уютной кухни, в который ждали пиво и вкусная еда. Мне жутко захотелось вернуться туда, вновь окунуться в грёзы и ощутить приятное тепло, разливающееся по всему телу. Но накатившая волна отчаянья и первобытного ужаса заставляла непослушное тело двигаться дальше. Спустя пару шагов я выронил шкатулку, а мои руки отказались шевелиться и плотно прижались к туловищу, словно скованные невидимыми прочными путами. Следом за ними окончательно перестали повиноваться нога — казалось, что теперь они весят не меньше тонны, и нет никакой возможности сдвинуть их с места. Выругавшись, я грохнулся на пол и, не обращая внимания на разбитое лицо, попытался ползти, имитируя способ передвижения червяка. Но выяснилось, что я не имею даже малейшего представления о том, как передвигаются червяки на самом деле.

Лёжа в паре жалких сантиметров от порога, я осознал, насколько прост и банален этот поворот сюжета. Мне уже никогда не преодолеть остаток пути. Сейчас моё тело обвито множеством смертоносных колец, столь похожих на те, которые выдавливали жизнь из вежливого человека. Разница лишь в том, что они сковывают мою волю, а не тело. А в голове зазвучал глас моего господина, служению которому я посвящу остаток своей жизни: «Ты преклонил колено! Ты произнёс клятву! Ты мой слуга! Ты моя еда!».

ВИКТОР ГЛЕБОВ ЕССЕ HOMO

Сильная жилистая рука схватила за воротник куртки. Затрещали швы, подмышки резануло от рывка, и Алёна едва не опрокинулась на спину. Попыталась освободиться, но держали крепко.

Пальцы Косого вцепились в предплечье, раздалось торжествующее шипение.

— Куда, сучка?! — хриплый голос прозвучал над самым ухом. Обдало смрадным, гнилостным дыханием. — Не уйдёшь!

Косой и два его приятеля давно охотились за Алёной — с недвусмысленными намерениями. Тот, кто схватил её, был рослым, но тощим подростком лет пятнадцати, остальные выглядели на двенадцать и семнадцать. Грязные и оборванные, они жили в снятом с колёс вагончике, укрытом сухими ветками со всех сторон. Достаточно было поджечь их, чтобы привлечь внимание машин — те непременно явились бы проверить, из-за чего занялся огонь — но Косой расставил вокруг медвежьи капканы, и Алёна не хотела лишиться ноги, не говоря уж о том, чтобы попасть в лапы сексуально озабоченных подростков. Ходили слухи, что они замучили не одну девчонку. Тел, правда, не находили, но это не значило ровным счётом ничего: на Пустоши хватало мест, где спрятать труп. Да и кто станет искать? После Революции такие понятия, как закон и порядок, канули в прошлое — судя по всему, безвозвратно. Каждый за себя — вот что стало девизом современного человечества.