Акция возмездия - [152]

* * *

– Стой! – закричал водителю Ветров, когда машина ГИБДД поравнялась с огромным джипом «Шевроле-Тахо», припаркованным возле гостиницы «Интурист».

Из всех оставленных возле гостиницы автомобилей этот джип выделялся своими размерами и еще тем, что стоял не так, как остальные машины. Лобовое стекло джипа было обращено к Манежной площади.

Выполняя приказ Ветрова, водитель ударил по тормозам, и милицейский «Форд» остановился прямо посреди дороги. Артем пулей вылетел из машины и наперерез потоку автомобилей, двигающихся в сторону Манежной площади, бросился к подозрительному джипу. Следом за ним устремился и один из сотрудников ГИБДД, а водитель остался возле своей машины.

– Товарищ капитан, ничего же не видно, – растерянно произнес милиционер, указывая на светонепроницаемые, практически черные, стекла американского джипа.

– Ничего не видно? – переспросил Артем. – Сейчас увидим, – добавил он, вытаскивая из подмышечной кобуры свой пистолет.

Перехватив пистолет за ствол, Ветров размахнулся им и как молотком ударил рукояткой по стеклу задней левой двери. От удара сработала установленная на джипе сигнализация, по стеклу во все стороны побежали трещины, но оно не разбилось.

– Крепкое, зараза! – выругался Артем и, недолго думая, трижды выстрелил в стекло.

Трех выстрелов из «ПСМ» автомобильное стекло уже не выдержало. Центральная часть его раскололась на мелкие осколки и высыпалась в салон. Через образовавшуюся в стекле дыру Ветров заглянул в салон и недовольно поджал губы. Салон американского джипа был пуст.

– А как же теперь водитель? Что скажет? – услышал Артем растерянный голос сотрудника ГИБДД. Тот даже представить себе не мог, что можно вот так запросто разбить стекло дорогой иномарки.

– Скажет спасибо, что я ему не лобовое стекло прострелил, – зло ответил Артем. – В машину! Наша задача – найти автомобиль террориста. Не забывай…

«…об этом», – хотел закончить Ветров, но тут включилась его рация, и капитан услышал голос своего начальника.

* * *

Впервые Павел Чернышов услышал о «линиях смерти» еще во время своей первой афганской командировки. От многих советских солдат он слышал рассказы о том, как те порой чувствовали, что находятся на прицеле афганского снайпера. Как человек с обостренным восприятием чувствует на себе чей-то пристальный взгляд, так и солдат в момент наивысшего напряжения способен ощутить наведенное на себя оружие – даже если в этот момент он не видит самого стрелка. Возможно, когда жизнь висит на волоске, когда оставшиеся до смерти мгновения равны времени полета пули, сопротивляющийся смерти организм включает скрытые до этого момента резервы. Те, кому удавалось опередить выстрел снайпера и уйти с линии прицела, рассказывали потом Чернышову, что они даже чувствовали, где именно находится душманский снайпер. Те, кому это не удавалось, навсегда хранили молчание. Кто-то из спасшихся чудом солдат назвал подобное ощущение «линией смерти». Попал на прицел к душману – значит, оказался на «линии смерти». Сумел это почувствовать и уйти с «линии смерти» – остался жив, нет – отправился домой в цинковом гробу.

И спустя много лет Павел не раз вспоминал этот разговор. С солдатом, рассказавшим о «линиях смерти», он встретился в военно-полевом госпитале. Солдат получил сквозное ранение в бок. Пуля, выпущенная душманским снайпером, прошла чуть ниже и левее сердца. И хотя солдат был тяжело ранен, он остался жив. Возможно, у снайпера в момент выстрела немного дрогнула рука, а, возможно, солдат действительно почувствовал, что находится на «линии смерти», и успел хоть немного сдвинуться с нее. Узнать истину уже не представлялось возможным. Разговор с раненым солдатом навсегда врезался в память Чернышова.

Когда девушка-телекомментатор замахала рукой операторам, требуя отменить съемку, Павел испытал невероятное облегчение. И в то же мгновение он почувствовал, что нечто смертельно опасное нацелилось ему в спину. Он даже ощутил неприятный холодок у себя между лопаток, а из глубин подсознания вынырнули услышанные в Афганистане слова «линия смерти». Чернышов обернулся. Его взгляд пересек Манежную площадь и уперся в автомобиль «Скорой помощи», стоящий возле подземного перехода на пересечении улиц Тверская и Охотный Ряд.

«Скорая»? Автофургон «Газель» с тонированными стеклами?! – пронеслось в мозгу полковника. – Для чего машине «Скорой» тонированные стекла?!» Павел рванул из кармана свою рацию.

– Артем! Олег! Автомобиль «Скорой помощи» на перекрестке Тверской и Охотного Ряда! Пушка – там! – открытым текстом закричал он в микрофон.

В этот момент полковник даже забыл, что и Муромцев, и Ветров имеют свои радиопозывные.

77

Противостояние. 25.03, суббота, 12–20.

Павел обернулся, и Раптор встретился взглядом со своим противником. Взгляд полковника уперся прямо в объектив системы наведения. Сычев увидел на экране компьютера сдвинутые брови Чернышова и его прищуренные глаза.

– Что ты там пытаешься разглядеть? – пробормотал себе под нос Юрий, чувствуя, как ему становится неуютно под пристальным взглядом российского полковника.

Чернышов вынул из кармана и поднес к губам маленькую, умещающуюся в ладони рацию. «Он узнал машину!» – понял террорист.