Акция возмездия - [111]

С этими словами он вытащил из кармана пистолет и выстрелил хакеру в лоб. За миг до смерти в глазах Максима мелькнул страх, но удивления в них не было. Рюмин предполагал для себя подобный конец.

– Извини, но тебе вряд ли удастся согреть Женечку в ее постельке, разве что я это сделаю за тебя, – заметил Юрий, глядя на запрокинутую голову застреленного им человека.

Раптор обошел стул, на котором сидел Максим, и отстегнул сковывающие его руки наручники. Тело Рюмина соскользнуло со стула и упало к ногам убийцы. «Конечно, можно тебя оставить и здесь, но лучше закопать в снегу на участке, – подумал Сычев, продолжая смотреть на труп возле своих ног. – Здесь, в тепле, ты быстро начнешь разлагаться и вонять, как Машка в своей квартире. Но в Машкиной квартире мне нужно было переночевать всего два раза, а здесь придется жить еще целую неделю. Я, конечно, не гурман и не эстет, но все-таки предпочитаю другие запахи».

58

Чернышов, Муромцев, Ветров. 18.03, суббота, 09–00.

Никаких конкретных оперативно-розыскных мероприятий на субботу запланировано не было, тем не менее полковник и члены его оперативной группы явились на службу, как в обычный рабочий день. Когда группа работала по делу особой важности, оперативники не делили дни на рабочие и выходные. Переработанные дни накапливались, иногда они прибавлялись к отпуску, но чаще всего просто терялись.

За годы службы в органах безопасности Павел уже привык к такому режиму и другой свою жизнь просто не представлял. Поневоле вынуждены были привыкнуть к этому и домашние Чернышова. Ветров настолько увлекался каждым оперативно-розыскным делом, что вообще готов был работать целыми сутками без сна и отдыха. Артем еще не успел обзавестись семьей, поэтому выражать свое недовольство по поводу его постоянных задержек на службе было просто некому. Тяжелее всего приходилось Олегу Муромцеву, молодая жена которого хоть и относилась к работе мужа с пониманием, но все же требовала внимания и к себе.

Итак, утром в субботу вся опергруппа опять собралась в кабинете у полковника. Не спрашивая разрешения у начальника, Артем сразу же занялся кофеваркой. Павел вытащил пачку сигарет, но курить не стал, чтобы не подавать дурного примера своим сотрудникам. Пока Ветров возился с кофеваркой, Чернышов достал из своего сейфа оперативно-розыскное дело и передал его Олегу Муромцеву. Полковник хотел, чтобы кто-то из его сотрудников взглянул на собранные в деле материалы свежим глазом. Когда работа по делу буксовала, Чернышов не раз прибегал к подобной тактике. Порой это бывало очень полезно, так как новый человек по-своему воспринимал имеющуюся информацию и мог предложить неожиданный ход.

– Павел Андреевич, когда аналитики обещали закончить составление психологического портрета Раптора? – спросил Артем, разливая вскипевшую воду в чашки со всыпанным в них растворимым кофе.

– В понедельник, – ответил Чернышов.

– Ну конечно, выходные для них – дело святое. Им наплевать, что наша группа вкалывает дни и ночи напролет, они в это время отдыхают, – обиженно сказал Артем. – Получается, что эти два дня вылетают псу под хвост?

– Не думаю, что психологический портрет Раптора добавит что-то существенное к нашим представлениям об этом террористе, – заметил полковник. – Равнодушие к человеческим жизням, полное отсутствие сострадания, патологическая жестокость, чувство превосходства и исключительности собственной личности – вот те качества, которые сделали Раптора тем, кем он стал.

– Ко всему этому я бы еще добавил его… – Муромцев оторвался от материалов изучаемого дела и задумался, подбирая нужное слово, – …самолюбование. Да, Раптор так проводит свои акции, чтобы иметь возможность потом наслаждаться своей находчивостью и изобретательностью. Вы правильно сказали, Павел Андреевич: ему очень важно почувствовать собственное превосходство над своими жертвами и над силами безопасности.

– Почувствовать собственное превосходство? – переспросил Чернышов. – Пожалуй. И какую, на твой взгляд, цель выбрал он в Москве?

– Вы думаете, что именно он собирается взорвать? – уточнил у начальника Артем.

– Раптор собирается осуществить крупномасштабный террористический акт, который посеет ужас в сердцах людей и вызовет волну недовольства президентом и правительством, не способными защитить граждан своей страны, – начал рассуждать Муромцев. – Что же это может быть? Взрыв в каком-нибудь универмаге, как тот, что произошел в торговом центре на Манежной площади, отпадает. Даже при большом числе жертв его скорее всего отнесут к разборкам между коммерсантами и их бандитской «крышей». Взрыв в метро? Тоже вряд ли. Авария в метро не вызовет того резонанса, на который рассчитывает Раптор. По той же причине, наверное, следует исключить диверсии на любом виде транспорта. Даже такие чудовищные преступления, как взрыв пассажирского самолета или крушение пассажирского поезда, в наше время давно перестали быть редкостью. Что же остается? – Олег прервал свои рассуждения и вопросительно посмотрел на Чернышова с Ветровым.

– Действительно, что? – присоединился к его вопросу полковник. – К тому же диверсия в Москве – это все-таки частный случай. А Раптор стремится запугать всю страну! Но не способен же он одновременно провести диверсии сразу в нескольких городах?