Акарат а Ра (или Исповедь военного летчика) - [6]

«Заходите, молодой человек, заходите же!» – раздался незнакомый, с искажениями и даже с легким эхом мужской голос. Сердце не только запустилось мгновенно, но и чуть не выпрыгнуло из груди в бешеном пульсе. Все мышцы тела напряглись, привычно готовясь к любому развороту событий. «Ну, чего же вы стоите, заходите!». В голосе зазвучали иронические нотки. Михаил, прочистив пересохшее горло, с опаской спросил «А куда?». «Да куда хотите, вам решать» смешливость в голосе заметно усилилась. Однако сам голос не был неприятен. Слова выговаривались предельно правильно. Так не говорят в обыденной жизни. Не хватало шероховатостей. «Издевается!» – мелькнула первая за последнее время, эмоционально окрашенная мысль. Спрашивать куда второй раз гордость не позволяла, и он поступил как все военные, туповатые, но мужественные – шагнул вперед, как ему казалось в этой кромешной тьме, прямо перед собой.

Он вышел из книжных полок от пола до потолка, заставленных книгами разных размеров и сортов, на свет, на который глаза, после предшествующей тьмы, не среагировали, как того предписывает физиология. То есть он, буквально, прошел сквозь эти самые полки с книгами совершено не ощутив вокруг себя их присутствия. «Голограмма, похоже» мелькнуло. Михаил, выйдя из них полностью, пошарил рукой сзади и нащупал самое полки с упомянутыми книгами. Обернулся и уставился на них. Еще раз пощупал – все на местах, тактильные ощущения совпадают с данными зрительных анализаторов. Сзади раздался тот же голос, но уже безо всяких искажений: «Бывает. Ничего, привыкнете». Михаил резко повернулся на голос. Перед ним на расстоянии трех метров стоял бородатый, с длинными волнистыми черными волосами с небольшой проседью мужчина возрастом до сорока лет. Одет был странно. Длинный, почти до пят халат, довольно вычурно вышитый, подпоясанный широким инкрустированным серебром поясом. Из-под халата выглядывали туфли с слегка загнутыми верх носами, также отягощенными цветной вышивкой и иной излишней отделкой. От мужчины веяла какая-то мощная и спокойная энергия. Михаил никогда прежде не сталкивался с подобным. Это энергия, источник которой не власть или богатство, а знание. Знание, превышающее знания этого мира. Он не сумел бы внятно объяснить эти свои ощущения, но они были совершенно явственными.

– Не удивляйтесь, майор. Шестнадцатый век. Такая мода, знаете ли. А я вас жду.

Тон был уже не насмешлив, А карие глаза смотрели очень спокойно и доброжелательно. Фигура мужчины с прекрасной осанкой, выражала абсолютное спокойствие.

– Позвольте представиться.

Сказал он, приложив левую руку к груди, и с достоинством слегка склонил голову в знак приветствия.

– Ицхак бен Шломо Лурия Ашкенази.

– Михаил Сергеевич Тихомиров.

В ответ представился он, также приложив руку к груди. А вот полупоклон был неуклюж и похож на прием «лбом в нос» как учили «рукопашники» в училище. Глаза мужчины тут же отреагировали смешинкой, но по-доброму как-то и обиды не возникло. Наоборот. Михаил представил себя со стороны и улыбнулся во все зубы в ответ.

– Я вас ждал. Дайте книгу, пожалуйста.

Михаил обнаружив, что по прежнему держит раскрытую на странице со стихотворением книгу, так в раскрытом состоянии и протянул ее мужчине. Тот взял ее, подойдя и деликатно подтолкнув Михаила к низкому столу с соответствующе низкими сидениями, похожими на лавки, обтянутые потертым бархатом объяснил:

– Вы посидите немного. Подкрепитесь фруктами и вином. Правда, – он пожевал губами – вина вам явно не хочется. Впрочем, в синем кувшине свежий гранатовый сок.

Вина ему, мягко говоря, действительно не хотелось.

– Вы посидите, а я кое-что должен исправить в книге. Я вас не задержу долго.

И он, негромко замурлыкав какую-то мелодию, подошел к высокому пюпитру для письма. Из красивой серебряной чернильницы торчало настоящее гусиное перо! Михаил же, подойдя к столику, неловко угнездился на низкой лавке, с удивлением отметив, что на ногах домашние тапочки. «Ну, дела!» запоздало подошло удивление всему происходящему. Есть что-либо тоже категорически не хотелось. Только пить. Поэтому он с удовлетворением и некоторой поспешностью несообразной с обстановкой выпил гранатовый сок из серебряного же стаканчика наполненного из голубого кувшина. Хотелось еще, но Михаил постеснялся повторить процедуру.

– Пейте, пожалуйста, еще – сказал хозяин дома из-за пюпитра – влага вам весьма желательна.

«Это еще зачем? – подумал с упрямством.

– Поверьте на слово и пейте, пожалуйста.

Как бы вторя его мысли, продолжил Ицхак бен Шломо Лурия Ашкенази, прекратив на минуту напевать приятную, похожую на восточную мелодию и что-то писать в книге. «Какое интересное имя – подумал он, наливая следующую порцию сока, потрясающе вкусного – как бы не перепутать чего».

– А вы можете называть меня Ари. Это аббревиатура, по-вашему. Но здесь это вполне прилично.

«Он, что мысли читает?» забеспокоился Михаил. Следующего, уже почти логичного, ответа не последовало. Деликатно. Он бросил быстрый взгляд на Ари. Тот продолжал напевать и писать. Но на губах играла добродушная улыбка. Вопрос остался открытым. Напившись по доброму совету сока в три приема и, почувствовав существенное улучшение состояния, Михаил встал и подошел к маленькому оконцу без рамы и стекол, полуприкрытому занавеской из плотной материи. Его по привычке потянуло определиться на местности.